Проблемы цивилизационного развития 2019. Т. 1. № 1. С. 49–68 УДК 008

Civilization studies review 2019. Vol. 1. No. 1. P. 49–68 DOI 10.21146/2713-1483-2019-1-1-49-68

М. И. Билалов

Аксиологические основания евразийской идентичности Юга России в глобальной перспективе

Mustafa I. Bilalov

The axiological bases of the Eurasian identity
of the South of Russia in global perspective

В статье рассмотрены аксиологические основания евразийской идентичности Юга России как методологически продуктивный ход для осмысления цивилизационных перспектив Евразии, поскольку регион воспринимается как микромодель данного геополитического пространства. Выявлены особые системообразующие ценности, лежащие в основе евразийской идентичности региона и имеющие перспективу в геополитическом будущем России и Евразии. Осмыслению цивилизационной иден­тичности Юга России способствуют хронологические этапы конкретной духовной атмосферы, создавшейся вокруг него политическими и идеологическими тенденци­ями истории. Исходя из принципа единства исторического и логического, автор по­лагает, что аксиологические основания евразийской идентичности Юга России в его многослойной культуре состоят как из этнических ценностей, находящих свое воплощение в культурных символах, так и из религиозных норм, образовавших поздний слой культуры и прошедших затем своеобразную этнизацию в процессе формирования региональной идентичности.

Рассмотренные и конкретизированные в статье политические, нравственные и гно­сеологические идеалы и нормы в системе евразийских ценностей Юга России мо­гут быть отнесены к числу фундаментальных, образующих глобализационные сты­ки Запада и Востока. По мнению автора, евразийская идентичность народов Юга России устремлена на соединение альтернативных ценностей, которые могут рассматриваться не только как фактор консолидации народов соответствующего постсоветского пространства, но и как основа для межцивилизационного и меж­культурного диалога. Результат такого диалога и полилога должен привести к ко­ренному изменению категоричных ценностных противоположностей, к трансфор­мации норм, обслуживающих глобализированные сферы человеческого общежития, в первую очередь фундаментальных идеалов – свободы, прав индивида и социума, целевой и ценностной рациональности, либеральной и консоциональной (сообще­‐

50	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

ственной) демократии и др. И здесь приемлемы и эффективны евразийские ценно­сти, в формирование которых свой вклад внесли исторические и этнические тради­ции региона Юга России.

Ключевые слова: Юг России; евразийская идентичность; ценности; этногенез; регионогенез; ислам; православие; цивилизация.

In the article are the axiological bases of the Eurasian identity of the South of Russia as methodologically productive course for judgment of civilization prospects of Eurasia as the region is perceived as a micromodel of this geopolitical space. The special backbone values which are the cornerstone of the Eurasian identity of the region and having a per­spective in the geopolitical future of Russia and Eurasia are revealed. The judgment of civilization identity of the South of Russia is promoted by chronological stages of the concrete spiritual atmosphere created around it by the political and ideological trends of history. Proceeding from the principle of unity historically and logically, the author be­lieves that the axiological bases of the Eurasian identity of the South of Russia in its mul­tilayered culture consist of the ethnic values finding the embodiment in cultural symbols and of the religious norms which formed a late layer of culture and passed then a peculiar ethnical progress in the course of the formation of a regional identity.

The political, moral and gnoseological ideals and norms considered and concretized in this article in the system of the Eurasian values of the South of Russia can be carried to a number of fundamentals, forming globalization joints of the West and East. In the opinion of the author, the Eurasian identity of the people of the South of Russia is directed in con­nection with the alternative values which can be considered not only as a factor of con­solidation of the people of the respective former Soviet Union states, but also as a basis for inter-civilization and cross-cultural dialogue. The result of such dialogue and a poly­logue has to lead to a basic change of categorical valuable contrasts, to a transformation, first of all, of the fundamental ideals serving the globalized spheres of human community of norms; which are freedoms, the rights of the individual and society, target and valuable rationality, liberal and constitutional democracy, etc. And here the Eurasian values in whose formation the contribution was made by historical and ethnic traditions of the re­gion of the South of Russia are acceptable and effective.

Keywords: South of Russia; Eurasian identity; values; ethnogenesis; regiongenesis; Islam; Orthodox.

Юг России как микромодель Евразии

Географический объект исследования данной статьи предстает как тер­ритория России между Черным и Каспийским морями как южная граница РФ. Эта территория образует один из регионов в огромном пространстве страны со своей экономической, социальной и культурной особенностью – Юг России. «Юг России – это не синоним, не второе название Южного фе­дерального округа, а целостная, складывающаяся начиная с 16 века соци­ально-экономико-культурная система, итог освоения русской культурой степного Предкавказья, еѐ последующего взаимодействия с северокавказ­скими этнокультурными комплексами, иными сопредельными этносами, культурами, «центрами силы» [16, с. 17]. Выявляя геополитические коорди­наты Юга России, надо указать на то, что он примечателен как пересечение

Билалов М.И. Аксиологические основания...

51

нескольких цивилизаций. История человечества распорядилась так, что этот географический регион стал одним из эпицентров мировых культурных по­токов.

Цель статьи – рассмотрение аксиологических оснований евразийской идентичности Юга России – методологически продуктивный ход, посколь­ку «и демографически, и экономически, и в социокультурном отношении – это микромодель Евразии» [16, с. 36]. Выявление системы особых ценно­стей, лежащих в основе евразийской идентичности региона, которая пред­стает как ключ к осмыслению евразийской идеологии вообще, нами уже осуществлено в предшествующих публикациях [12, 13]. Задачи данной ста­тьи несколько иные – показать читателям нового журнала «Проблемы циви­лизационного развития» перспективность региональных ценностей в геопо­литическом будущем России и Евразии.

Устоявшееся понимание евразийства как доктрины вполне позволяет судить о нем и как о специфической аксиологической системе. Ведь концеп­туальная разработка евразийской доктрины основана на обобщении истори­ческих традиций, норм и идеалов народов, населяющих соответствующее геополитическое пространство. Потому можно рассуждать об определенной системе преимущественно этнокультурных и религиозных ценностей, предстающих как источник аксиологических императивов. В последние де­сятилетия эта система достаточно дополнилась и обновилась и данная доктрина может рассматриваться как вариант неоевразийства.

Теоретический понятийный аппарат этой системы, имевший в целом неоднородные истоки, состоит из объединения и обобщения идей и посту­латов различных учений, в той или иной подробности изложен у его осно­воположников. Есть множество обобщений и комментариев их взглядов. Так, например, Е. Романова [25] излагает специфику этнополитического учения Н. С. Трубецкого, П. Н. Савицкого, Н. Н. Алексеева, Г. В. Вернадско­го, К. А. Чхеидзе и других через осмысление его основных понятийных терми­нов – «месторазвитие», высокая религиозность, этнополитика рассматривает географические, климатические, почвенные и иные особенности евразий­ского геополитического пространства.

Сегодня в российском гуманитарном познании стало общим местом утверждение, что «евразийство как зрелое течение русской общественной мысли стало одной из самых мощных концептуальных стратегий поиска ци­вилизационной идентичности русского мира и культуры» [17, с. 196]. В этой ситуации, несмотря на многозначность терминов «идентичность» и «циви­лизация», на наш взгляд, важно провести исследование по осмыс­лению пси­хологии, мировоззрения, общественно-политического устрой­ства, типа культуры и т. п. народов, населяющих Южный регион России, поскольку он является достаточно значимым маркером культурной иден­‐

52	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

тичности России в целом. Это, безусловно, связано с ее принадлежностью евразийскому эт­нографическому миру, занимающему срединное про­странство Азии и Евро­пы. Это – огромное геополитическое пространство, в котором Россия зани­мает особое и значительное место, и, если восполь­зоваться естественнонаучным языком, это пространство неизотропно и неоднородно. В нем есть локальные подпространства, характеризую-щиеся специфически­ми топологическими свойствами – разграничениями, соседствами, окруже­ниями. Сложная структурированность евразийского пространства предпола­гает разные по степени интенсивности смешения этнических и религиозных культур. Юг России в этом отношении предста­ет особым по насыщенности совокупным межнациональным ответом на вызовы истории. На этом геополитическом пространстве от Черного до Каспийского моря веками формировалась уникальная культурная це­лостность, которая высту­пает «соединительным рубежом народов и циви­лизаций, внутренним мо­стом евразийского мира» [14, с. 35].

На эту мощь исторических традиций, на их неисчерпаемость на Кавка­зе, придающем особый колорит Югу, обращал внимание исследователей Ю. А. Жданов. «На планете не существует региона, где жили бы длительно и совместно сотни народов. Это удивительное многоцветье является драго­ценным сокровищем всего человечества…» [19, с. 21].

Ценностные истоки регионогенеза на Юге России

Осмыслению цивилизационной идентичности Юга России способству­ют хронологические этапы конкретной духовной атмосферы, создававшей­ся вокруг него политическими и идеологическими тенденциями истории.

Тысячелетиями на территории Юга России происходил этногенез – клю­чевой маркер для осмысления его цивилизационной идентичности. История последнего тысячелетия свидетельствует о тесном взаимодействии в регионе славян и половцев, печенегов и татаро-монголов и других не столь много­численных этносов. Славянская Русь, при поддержке Византии, несколько ве­ков соперничала в регионе с печенегами и к рубежу Х века впитала в свой культурный код их этнические компоненты тюркского, угро-финского сармат­ского происхождения. Последующие столетия обширные степи Юга России были территорией многочисленных половецких племен, обогативших этноге­нез региона культурными ценностями тюркоязычных племен кыпчакской группы огромной территории от Монголии до степей Причерноморья-Пред­кавказья. ХIII–XIV века Юг России во власти Золотой Орды – одного из са­мых мощных государственных образований Европы и Азии того времени, в вассальной зависимости от которой были и русские земли. Государственная религия Золотой Орды – ислам, и сами ассимилировавшие в регионе – монго­‐

Билалов М.И. Аксиологические основания...

53

лы – также участвовали в этногенезе племен огромной территории. В ре­зультате длительных кросс-культурных процессов формируются тюркские народы – татары, башкиры, казахи, в том числе кавказские – ногайцы, карача­евцы, балкарцы, кумыки и др. На стыке славянских, польских, литовских, но­гайских этносов происходит этногенез южнороссийского казачества, которое в последующем под влиянием православия активно ассимилировалось с рус­ским этносом.

Население Юга России в результате кросс-культурных процессов освои­ло ценности мировых религий – иудаизма, христианства, ислама, буддизма. Так что содержательный духовный потенциал Юга России как части евра­зийской цивилизации носит многокачественный характер. Вообще, «культу­ра – многослойный феномен. Поиск и нахождение искомой региональной идентичности должны производиться в той самой фундаментальной культу­ре, которую М. Т. Степанянц вслед за У. Мишлером и Д. Поллаком называет «толстой» [см.: 33]. Смысл этого понятия состоит в том, что основные атри­буты культуры по мере продвижения от ядра к периферии постепенно истон­чаются. Толстая культура носит фундаментальный характер: культурные смыслы укоренены в истории, глубоко заложены в общественных институ­тах и практиках. Толстая культура – дана. Она предшествует и формирует как институты, так и практики» [28, с. 9].

Задача усложняется тем, что толстая культура и ее периферия зачастую неоднородны. Дело в том, что для изучаемого региона, как и для всего рос­сийского общества, характерна культурная многослойность – взаимодей­ствие четырех ярко выраженных типов культуры. По мнению А. Маршака, в российской культуре заметно заявляет о себе слой так называемых «тради­ционалистов», ностальгирующих по культуре советского периода. Проти­востоят ему носители «либеральных взглядов». Активно проявляет себя в идейно-политической и духовной жизни общества консерватизм, особое ме­сто занимает религиозная культура [22, с. 153‒154]. Мы не считаем такую конкретизацию многослойности российской культуры единственно точной, но соглашаемся с предлагаемой гипотезой как вполне приемлемой методоло‐гической установкой.

Поликонфессиональность региона обусловливается геополитическими координатами Юга России как местом пересечения нескольких цивилиза­ций. Христианская цивилизация имела в регионе своих агентов в лице про­водников государственной религии Римской империи – Грузии и Армении. Другой вектор колонизации был направлен с Арабского Востока в виде исла­мизации Северного Кавказа со второй половины VII века, а затем, после XIV века, она усилилась татаро-монголами и турко-сельджуками. При всех труд­ностях распространения и противоречиях мусульманства с местной (языче­ской в основном) культурой к XVIII–XIX векам оно окрепло в регионе, подчинив себе основные массы северокавказских

54	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

народов, и как идеология дважды объединило их в повстанческих движениях шейха Мансура и имама Шамиля против Российского государства.

Мы исходим из того, что аксиологические основания евразийской иден­тичности Юга России в его многослойной культуре состоят, во-первых, из эт­нических ценностей, находящих «свое воплощение в культурных символах и опосредующих специфику функционирования этнической идентичности» [24]. И, во-вторых, из религиозных ценностей, образовавших поздний слой культуры и прошедших затем своеобразную этнизацию в процессе формиро­вания региональной идентичности.

Реальная многослойность культурной жизни порождает новую проблему в нашем исследовании. В этой связи встает вопрос, широко обсуждаемый в отечественном гуманитарном познании, о соотношении общероссийской (цивилизационной и гражданской) и локальной (этнической, региональной) идентичностей. Но оптимальный выход здесь – соблюдать баланс ценностей, «выстраивать концепцию национального согласия, гармонизировать права личности, с одной стороны, с правами этнических и политических сооб­ществ – с другой» [27, 87]. Хотя нам представляется, что сторонников реализа­ции консервативного проекта в культурно-цивилизационной сфере значитель­но больше и среди них много сторонников евразийства, обосновывающих его как геополитический проект России [см.: 1].

Веками, можно сказать, со времени своего появления, европейская циви­лизация агрессивно, менторским тоном, навязывала свои ценности Востоку. С эпохи Нового времени Восток покорно подчинялся вестернизации, сциен­тизму и технологическому превосходству Европы, а затем и Северной Амери­ки, породивших в конце концов глобальные проблемы современности. При этом, как верно подмечено, Запад вуалирует свои действия политикой отста­лости периферии (объясненной в свое время теоретиком глобализации И. Валлерстайном) – «целенаправленой политикой стран ядра, пропагандирую­щих идеологию политической и рыночной свободы, но итогом глобальной политики оказываются их привилегированное положение и силовая защита такого статус-кво. В XXI веке в политическом и культурном плане мировой центр продолжает унифицировать периферию и полупериферию по евроцен­тристским лекалам.., игнорировать при решении геополитических задач ин­тересы других регионов, объясняя это морально-правовыми принципами тео­рии глобализации и необходимостью обеспечения устойчивого развития мировой цивилизации в целом» [30, с. 472]. Именно в этой незавидной участи полупериферии, обратившей свои надежды на прогресс на базе европейских и североамериканских ценностей, оказалась Российская Федерация, да и дру­гие страны постсоветского пространства, после роспуска СССР.

Билалов М.И. Аксиологические основания...

55

Хотя, как мы неоднократно на то указывали, давно, в недрах самой современной европейской философии, в частности в постмодернизме, зре­ли идеи усиливающейся несостоятельности ключевых системообразующих культурных идеалов Запада и необходимости обращения к ценностям Вос­тока. [см.: 5, 6, 7]. В этом смысле весьма актуально обращение к евразийству как перспективной системе ценностей. Мощным толчком к пересмотру и смене ориентира в российской политике в отношении запад­ных социокультурных ценностей, на наш взгляд, явилась международная ситуация вокруг Украины, возникшая после путча 2014 года в этой стране. Многие исследователи усмотрели в ней новый геополитический поворот, необходимость дальнейшего пересмотра стратегического курса России и поиска своей цивилизационной идентичности в самобытной культуре [см.: 2].

Еще одна значимая для цели нашей статьи ремарка. Осмысление евра­зийской цивилизационной идентичности Юга России осуществляется в контексте современного многообразия ценностных противоречий и столк­новения ключевых духовных идеалов культур Запада и Востока. Поэтому в статье мы акцентируем внимание на тех ценностях, которые предстают не только базовыми для культуры региона, но и цивилизационными, а также идеологообразующими – выражающими теорию, философию и методоло­гию евразийского духа. Культивируемые в нем нормы и идеалы человече­ского общежития сопоставимы по своим масштабам с европейскими и ази­атскими ценностями. Некоторые из последних также являются универсальными для евразийских народов, но задача данного исследования – выявить общее как составляющее существо евразийского духа.

Этноконфессиональные ценности
как евразийская идентичность

После такого схематического осмысления региональной и отчасти всей отечественной культуры как основания идентичности попробуем в ней вы­членить и классифицировать политические, нравственные и гносеологиче­ские идеалы и нормы. В силу вышеизложенных соображений речь пойдет о глубинных слоях, фундаментальных духовных – этнических и религи­озных – истоках народов, участвовавших, как было показано в предыдущем разде­ле, в регионогенезе. Особенностью евразийского геополитического про­странства, в том числе и Юга России, предстает как религиозная, так и эт­ническая близость наиболее крупных исторически населяющих общно­стей. Веками, еще до появления мировых религий, на Юге России склады­вались условия для формирования надэтнической структуры, обширной эт­носфе­ры, способной претендовать на статус локальной цивилизации.

56	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

Мощное развитие эта структура получила в ключевой для Евразии интегра­ции – в исторической общности судьбы славянских и тюркских народов, о кото­рой применительно ко всей России размышлял русский консервативный мысли­тель К. Н. Леонтьев. Скептически относясь к сла­вянофильству, философ предупреждал об опасности для России «либе­рального космополитизма» и усматривал национальные истоки русских в славянотюркском компоненте евра­зийства, который особо интенсивно складывался на Юге России – от Каспия до Черного моря.

Утверждения о тюркском субстрате евразийской цивилизации (кото­рый, кстати, нами не преувеличивается, в генетическом типе русского на­рода его, по мнению ученых, порядка 10% в этническом гомогенном це­лом русских) имеют немало своих сторонников и в современном россий­ском обществознании. Но ведь этническая идентичность определяется не только ДНК-анализом, не только геномом, но преимущественно психоло­гическими, ментальными, культурными маркерами нации, и тогда с уче­том общего с другими евразийскими народами у русских процент «тюрк­скости» в несколько раз больше вышеуказанного. Одним из выводов круглого стола, состоявшегося в августе 2016 года в Санкт-Петербур­ге, явилось рассмотрение российской цивилизации «…с яркой славяно-тюркской составляющей. Россия может начать претендовать на лидер­ство в тюркском мире в не меньшей степени, чем Турция и Казахстан. У России самая большая территория расселения тюркского мира. У России множество республик с тюрк­ским населением. У России созидательный, не утраченный опыт совместного жизнестроения славян с тюркскими и нетюркскими народами внутри страны. Россия в значительной степени тюркская страна. Именно сегодня Россия должна заявить о себе как о полноценном факторе в тюркском мире и прилегающих регионах. Она вполне способна стать важным актором, значительным субъектом в тюркском мире. Очень важно при этом развивать связи с соседними тюркски­ми странами и народами, особенно с Турцией и Казахстаном, имеющими большой авторитет и большое влияние в тюркском мире» [26, с. 44].

Тюркский субстрат евразийской цивилизации свою роль сыграл и в после­дующем, поскольку в рассмотрении духовной культуры как рос­сийских, так и многих евразийских народов следует исходить из того основного методологиче­ского требования, что «индоевропейская рели­гия, морфологически и основными чертами похожа на религию тюрко-татар» [32, с. 353]. В ряде работ я попытался показать, что общность даже географически значительно отдаленных евразий­ских этносов де­монстрируется таким исторически значимым явлением культу­ры, как су­физм [8, 9, 10]. Как традиционный для Поволжья, Средней Азии, Юга

Билалов М.И. Аксиологические основания...

57

России и других регионов ислам в его суфийской версии пронизывает всю культуру их народов и включает ряд содержательных элементов, ко­торые можно трактовать в качестве неявной поддержки сближения культур и единения рели­гий.

Суфийский субстрат привнесен на Юг России Северным Кавказом. «Это лишь 55% территории и 73% населения российского Юга, 65% от общей стои­мости основных фондов по южно-российскому региону и т. д.». «Юг Рос­сии в силу самой своей природы (как территориальное подразделение крупно­го ци­вилизационного образования) характеризуется и большим потенциалом само­развития, повышенной устойчивостью к тенденциям самораспада и воз­действиям внешней среды» [16, с. 14]. Хотя В. Е. Давидович усматривал реаль­ные исторические основания для возведения культурной зоны Кавказа в ранг самостоятельной цивилизации безотносительно к вероисповеданию со­став­ляющих ее народов, в частности, из-за таких идентичных моментов нацио­нальной психологии, как свободолюбивый дух, горячность, признание автори­тета старейшин, скрупулезное соблюдение этикетных норм [см.: 15], Юг России нам представляется надэтнической и надрелигиозной культурно-циви­лизационной сферой, в которой веками идут тенденции кавказизации. Эта тен­денция «многоаспектна, несводима лишь к демографической динамике. Тем не менее именно последняя видоизменяет ныне этнический и конфессиональный облик региона, усиливает его своеобразие (и проблемность) в составе Рос­сии, предопределяет все возрастающую зависимость общерегиональных вос­производственных процессов от ситуации на национальных территориях, в зо­нах интенсивных межэтнических контактов» [16, с. 30]. Соглашаясь с авто­ром данного вывода, мы не отрицаем особого мироощущения горских народов Се­верного Кавказа, жизненного уклада, культурно-нравственных понятий. За­дача статьи – обозначить те общие ценности, что лежат в основе евразийской иден­тичности.

Нужно заметить, что эти черты народов Юга России стали явственными в религиозной атмосфере, которая переняла эстафету сохранения и развития ис­конных этнокультурных ценностей. Мусульманские и православные ценно­сти как составляющие евразийской идентичности веками переплетались не только с историческими этническими элементами, но и между собой. Однако синкре­тичность суфизма и ценностей евразийских народов, изначальное сме­шение и порой неорганичное соединение в них разнородных элементов, преоб­разован­ные заимствования из магии, древневосточных и античных культов и т. п. со­здают новые и уникальные условия для взаимодополнения и взаимо­проникно­вения его с православием. И гносеологический иррационализм, и фи­лософско-богословский мистицизм, основанные на эмоциях, интуиции, бессо­знательном, неосознаваемом способе восприятия мира, как фундаментальные обретения суфизма – не только сущностные элементы евразийского духа, они зачастую предстают в качестве средства сближения этнических и религиозных

58	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

культур и Запада, и Востока. Не зря подмечено, что «мистицизм в рамках хри­стианской и мусульманской культур выступает определенной концептуальной схемой, ме­такультурным ориентиром…» [3, с. 73].

С этими нормами и идеалами познания – мистицизмом, иррационализ­мом, интуитивизмом как гносеологическими ценностями гармонируют и определенные нравственные ориентиры соответствующих народов. Как из­вестно, сами основоположники евразийской идеологии приоритет среди ду­ховных ценностей отдавали религиозным ценностям, христианскому само­пожертвованию, теплоте человеческих отношений, противопоставляя их антиподу иррациональности – бессердечной рациональности. Эти мораль­ные принципы противостоят европейскому индивидуализму, веками культи­вируя у народов во всем евразийском пространстве коллективизм и брат­скую взаимопомощь как в производственном труде, так и в быту. И дело тут не в одном религиозном сознании. Верно подмечено, «сущность евра­зийской цивилизации заключается не в религии, культуре, государственно­сти, хозяйственном укладе и географическом положении, а в системных связях всех указанных факторов» [23, с. 528]. Такие ценности, как умерен­ность, самоограничение, взаимопомощь, соборность, джамаатство и другие нравственные принципы, в евразийском пространстве родственны Востоку, они близки и суфизму, и ментальности кавказских этносов. Веками они культивируются и у славянских народов Юга России. Полагаем, что после эпохи всеобъемлющего кризиса Запада, исчерпывающего свои духовно-исторические потенции, наступает эпоха доминирования восточного и ази­атского, а в перспективе, мирового духа, особым субъектом которого пред­стает евразийский мир. И духовно-культурные интенции Юга России весь­ма показательны в этом отношении.

Геополитическая значимость аксиологических оснований евразийской идентичности Юга России

Философское осмысление цивилизационной идентичности Юга России важно для становления адекватной и эффективной идеологии и политики региона. Их значимость в масштабах России в контексте этнонациональной идентичности была рассмотрена на заседании Совета при Президенте Рос­сии по межнациональным отношениям 31 октября 2016 года в Астрахани, на котором под руководством Президента РФ В. В. Путина корректировался ход выполнения Стратегии государственной национальной политики Рос­сии на период до 2025 года.

Идеология и политика как теоретически содержательные процессы строятся на определенной системе регулятивных норм и идеалов. В значи­тельной степени эти процессы направляют познавательные способности

Билалов М.И. Аксиологические основания...

59

и достижения субъектов истории, которые аккумулируются в их познава­тель­ной культуре. Ставшая органической целостностью системная совокуп­ность исторически специфических средств и приемов, методов и форм, тра­диций и новаций, идеалов и критериев, норм и предрассудков и т. п. элемен­тов интеллектуального творчества индивидуального или коллективного субъекта, способов приобщения человека к результатам познания, социаль­ным и культурным ценностям оказывается своеобразной методологией идеологии и политики. Содержательные составляющие познавательной культуры характеризуют как уровень и степень развития теоретической, научной деятельности, так и ненаучного, вненаучного, повседневного и обыденного познания, фиксируя определенный этап развития духовных творческих способностей личности или социума, обеспечивающих и обслу­живающих не только их познавательное отношение к действительности, но и конкретную социокультурную и общественно-политическую функцию.

Рассмотрение культурно-цивилизационной идентичности народов в той или иной степени соотносится с такими основными элементами познава­тельной культуры, как творческие особенности менталитета, вера, тради­ции, культура мышления, научные и философские методологии. Доминиро­вание в содержании познавательной культуры феномена веры позволяет говорить о мифологической, религиозной, научной и т. п. познавательной культуре. Если специфику познавательной культуры задает этнический мен­талитет, то мы имеем различные формы национальной, интернациональной (европейская, азиатская, американская и т. п.) познавательной культуры, можно говорить о процессе становления ее общепланетарного типа. Воз­действие на познавательную культуру этнического и сакрального осуще­ствляется не только через их основных представителей в ней – националь­ной психологии, веры, мистической интуиции, трансцендирования и т. п. Ведущим элементом содержания познавательной культуры предстают этни­ческие и религиозные традиции, а также традиции познания.

Производимая нами в данной статье конкретизация ценностей евразий­ской идентичности Юга России в разных своих совокупностях может фик­сироваться как те или иные роды, виды и типы познавательных культур, значимых, как было указано, для формирования идеологии и политики. В современном мире волны познавательных культур перемешались, правда, с разным преобладанием. На Востоке, в том числе и на российском, и даже в том же регионе Юга России, в частности в Дагестане, преобладают эле­мен­ты предмодернистской, архаической познавательной культуры впере­межку с модернистскими тенденциями. Западная, европейская познаватель­ная культура предстает как развитая постмодернистская ее стадия.

Какие же ценности образуют познавательные культуры Юга России? Как славянским, так и кавказским народам свойственны гносеологический иррацио­‐

60	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

нализм, философско-богословский мистицизм, интуитивизм, а также автори­таризм, коллективизм, гармония с природой, аскетическое самоограничение, опора на национальную культуру. В разной степени проявляются умеренность, самоограничение, взаимопомощь, соборность, джамаатство, свободолюбивый дух, горячность, признание авторитета старейшин, скрупулезное соблюдение этикетных норм и другие нравственные принципы. На такой неоднородной совокупности ценностей трудно выстроиться какому-то целостному историче­скому типу познавательной культуры. И потому здесь, наряду с преобладанием предмодернистской, архаической познавательной культуры, проявляются мо­дернистские тенденции, немало и постмодернистского. Если говорить о родах (по субъектам познания), с акцентом на творческие особенности менталитета, веру, традиции, культуру мышления, на научные и философские методологии, то в регионе имеет место доминирование этнонациональных, религиозных, научно-философских познавательных культур. Они также могут быть разбиты на различные виды – европейская, азиатская, христианская, мусульманская, ме­тафизическая, диалектическая, синергетическая, постмодернистская (в методо­логическом плане) культура и др.

Общественная идеология, в основе которой должно лежать евразийство, должна строиться на нескольких ключевых идеалах, образующих «твердое ядро», если использовать терминологию видного методолога науки И. Лака­тоса, автора концепции научно-исследовательских программ. Остальные ценности будут служить «защитным поясом», средством укрепления и обере­гания ядра [см.: 21]. Ключевые идеалы должны заимствоваться из онтологи­ческой основы человеческой духовности – разума, творчества, воли, эмоций, морали, свободы, наследуемых поколениями как социокультурные коды, ар­хетипы коллективного сознания. Кроме того, как выше отмечалось, они должны быть устойчивы в эпоху глобализации, поскольку предстают не толь­ко сущностными для культуры региона, но и глобализационными и цивилиза­ционными, а также идеологообразующими – выражающими теорию, филосо­фию и методологию евразийского духа.

Одной из таких ценностей является понимание свободы. Как известно, она ныне предстает ценностью «раскола» между Востоком и Западом, прово­дит политический и идеологический водораздел между странами. Свобода в рамках либеральной демократии сопряжена с эгоизмом и предельным инди­видуализмом и рационализмом, тогда как в менталитете евразийских народов она органична в единстве с подлинно человечной духовностью, ответствен­ностью. А если говорить словами Н. А. Бердяева, ответственностью «не толь­ко за свою судьбу и судьбу своих ближних, но и за судьбу своего народа, че­ловечества и мира» [4, с. 444]. Эта свобода осмыслена не только коллективизмом – в ней сердцем ослаблена агрессия рационализма и сциен­тизма. Она не есть упрощенная свобода – познанная наукой необходимость,

Билалов М.И. Аксиологические основания...

61

а подключающая для своего культивирования, если можно так выразиться, «не­высокомерные» (по сравнению с наукой) формы общественного созна­ния – мифологию, искусство, верования.

Такой подход к пониманию человеческой свободы соответствует, кстати, изменению другой ключевой, но уже гносеологической, ценности – самой ра­циональности. Евразийское толкование свободы допускает и стимулирует переход от классической целевой рациональности к ценностной, которая ныне может рассматриваться в противостоянии с классической рациональностью как иррациональность, хотя это собственно есть переход к новому типу рациональ­ности – к постнеклассической – «как только наука начинает работать со слож­ными человекоразмерными объектами, меняется тип рациональности как компонент духовной матрицы техногенной культуры» [29, с. 353]. Эти измене­ния в науке, как выше отмечалось, осмысливаются также философами-постмо­дернистами и продвинутыми политиками Запада как необходимость пересмат­ривать и политику, и ценности, приведшие саму европейскую культуру к кри­зису. Это в первую очередь глобализационные идеологообразующие ценности, нуждающиеся в новом теоретическом обосновании, – ценностная ра­циональность, свобода, права человека, мультикультурализм и др.

Гносеологический иррационализм и философско-богословский мисти­цизм, интуитивизм, характерные для евразийской идентичности, лежат в русле мировой тенденции человеческого духа – иррационализации, как тенденции глобализации. Эта тенденция сближает культуры Запада и Востока и имеет да­леко идущие последствия во всех сферах деятельности людей. Как бы это ни казалось странным, рационализм и иррационализм обусловливают соперниче­ство в другой паре ценностей – индивидуализм и коллективизм, особо значи­мых в идеологических конструкциях и политике. При этом теоретики либе­ральной демократии преподносят индивидуализм как естественное состояние человека, а коллективизм – как навязанную, неестественную жизненную пози­цию, поскольку он противоречит рациональности. Социализм, коллективизм, солидарность, делающие ставку на массовое движение и иррациональное, яко­бы несовместимы с рациональностью – таковы доводы апологетов либераль­ного гражданского общества, представляющих его как систему, разумно функ­ционирующую благодаря не столько рациональным действиям руководителей государства, сколько рациональным действиям составляющих общество инди­видов. Выходит, что рационалистический и иррационалистический подходы к миропониманию порождают также весьма заметные различия в выборе страте­гий цивилизационного развития.

Россия (в том числе Северный Кавказ и Юг России в целом) входит в ци­вилизационное образование, в котором, по мнению некоторых исследо­вателей, «ценностные ориентации… всегда преобладают над целевыми, поэтому запад­ная рациональность отсутствует… коллективность, в том чис­‐

62	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

ле этничность (а не западный национально-государственный подход), здесь является органич­ной, преобладание мировоззренческих подходов над научно-технологическими – безусловным» [см.: 31, с. 492‒493].

Об идеологической и политической перспективности новой ценностной рациональности как иррациональности уместно говорить и в связи со сле­дующими обстоятельствами. Как известно, различие типов мышления свя­зано и с функциональной асимметрией головного мозга. Для так называемо­го левополушарного мышления свойственно расчлененное, последовательное, логичное мышление, которое упорядочивает, структури­рует, классифицирует, идентифицирует информацию. Правополушарное мышление оперирует целостными образами, невербально репрезентирует информацию. С точки зрения современных стандартов и стереотипов позна­вательной культуры правополушарное мышление, как правило, характери­зуется как алогичное, иррациональное. Как известно, этим мышлением об­ладает подавляющее большинство неевропейских народов. Следовательно, тенденция иррационализации человеческой деятельности в мировом масштабе объяснима и быстрым преобладающим ростом «правополушарно­го» населения планеты. Добавим к этому все более активное вовлечение в науку и образование, во все, что связано с познавательной культурой, жен­ской половины человечества со своим феминным стереотипом мышления. Этот тип мышления в противовес активно-творческому маскулинному, бу­дучи репродуктивным, пассивным, телесным, чувственным, обладает, как известно, и другими параметрами правополушарного мышления.

Юг России наглядно демонстрирует: евразийство как социально-фило­софское учение предлагает новый диалог и полилог взамен прошлому и ны­нешнему. Хорошо известно, ныне реальный диалог протекает в режиме открытого или скрытого навязывания ценностей Запада и Востока друг дру­гу. Ненасильственный диалог не должен даже сводиться к простому отстаи­ванию своей позиции и взглядов, требуя при этом толерантности к другим. Радикального изменения характера традиционного диалога требуют новые пространственно-временные факторы коммуникации людей – проблема диалога мировоззрений на уровне макромира превратилась в проблему повсе­местного толерантного существования современного номада с людьми про­тивоположной мироорганизации. В этих условиях толерантность в структу­ре диалогических отношений, во всем коммуникативном пространстве должна быть результативной, способом прислушивания к позиции чужого, совершенствования своего понимания и подхода.

Культивирование такого диалога и такой толерантности – значимый способ в противодействии радикально-экстремистским проявлениям, кото­рые достаточно интенсивно обнаружили себя на Юге России. Результат та­кого диалога и полилога должен привести к коренному изменению катего­‐

Билалов М.И. Аксиологические основания...

63

ричных ценностных противоположностей, к трансформации обслуживаю­щих глобализированные сферы человеческого общежития ценностей в пер­вую очередь фундаментальных идеалов – свободы, прав индивида и социу­ма, целевой и ценностной рациональности, либеральной и консоциональной демократии и др. И здесь приемлемы, более того, эффек­тивны, евразийские ценности, в формирование которых свой вклад внесли исторические и этни­ческие традиции региона Юга России.

Новый рационализм нацелен на диалог и полилог цивилизаций, умение быть толерантным и воспринимать позицию оппонентов. Он должен содей­ствовать сближению в первую очередь Запада и Востока. Примечательно и важно то, что это сближение осуществляется не столько под напором ир­рационализирующего духовность Востока, но именно поворотом самого Запада к новому рационализму. Диалогика оборачивается полилогикой, когда новые формы взаимосвязи сопровождаются без оглядки на всякие «центризмы» (европоцентризм, востокоцентризм и др.), на встречных дви­жениях культур.

Основные выводы

Рассмотренные и конкретизированные нами политические, нравствен­ные и гносеологические идеалы и нормы в системе евразийских ценностей Юга России могут быть отнесены к числу фундаментальных, образующих глобализационные стыки Запада и Востока. Российская цивилизация на основе культуры рассматриваемого нами региона, расположенного на пере­сечении Севера и Юга, Востока и Запада, христианства, мусульманства и буддизма, получает мощный импульс для евразийской стратегии поиска ци­вилизационной идентичности своей культуры. Сегодня все больше фило­со­фов, политологов и политиков склонны к концептуальному обоснованию евразийского курса России как во внутренней, так и во внешней политике.

Однако эти идеи, вполне близкие большинству россиян, многим не по нраву. В Интернете, и не только Интернете, встречается множество статей, объявляющих теории идейных предшественников и основоположников евразийства Данилевского, Трубецкого, Гумилёва и других лженаучными. Осо­бое неприятие вызывает тезис о происхождении великорусского этноса как этнического симбиоза Руси с народами Великой степи, как «смеси сла­вян, yгро-финнов, аланов и тюрков», органичного соединения в себе и евро­пей­ского, и азиатского, как самостоятельной цивилизации. Особую непри­язнь вызывают евразийство как «идеология Кремля», «иррациональная по­литика кнута и пряника в отношении Украины и Белоруссии» и т. д. «Евроазиат­ский курс – это тупик. Будущее России в союзе с Западом, Рос­сия – евро­пейская страна» [18]. Вопреки подобным оппонентам, начиная с

64	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

90-х годов ХХ века в России евразийство возрождается как в теории (соци­ально фило­софские исследования А. Г. Дугина, А. В. Логинова, С. И. Дани­лова, А. С. Панарина, И. А. Исаева и др.), так и на практике, как идейно-политическое движение (Союзное государство Беларуси и России), Содру­жество Незави­симых Государств (СНГ), Евразийское экономическое сооб­щество, зона сво­бодной торговли СНГ (ЗСТ) и др. И, как верно подмечено, «обнадеживает общность высших гуманитарных ценностей, от которых не­посредственно зависит политическая культура субъектов интеграции» [20, с. 39]. Наше ис­следование конкретизировало эти ценности в их евра­зийской системе.

Евразийские ценности народов Юга России устремлены на соединение альтернативных ценностей и потому могут рассматриваться не только как фактор консолидации народов соответствующего постсоветского про­странства, но и как основа для межцивилизационного и межкультурного диалога. Наше исследование показывает, что указанные ценности не только характе­ризуют специфические черты региона, но и предстают как черты, общие для всей евразийской цивилизации. Наиболее общий вывод, который можно сделать из всего содержания статьи, состоит в следующем. Деятель­ность государственных и негосударственных структур гражданского обще­ства в своей практике нациестроительства должна основываться на комму­нитаристских идеалах, принципах и нормах консоциональной (сообще­ственной) демократии, в которой права этноса и нации превалиру­ют над правами и свободами личности. Не гипертрофирование идеи свобо­ды, не гипертрофирование идеи равенства, но акцент на достижение брат­ства меж­ду людьми и народами.

Билалов Мустафа Исаевич – доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой онтологии и теории познания Дагестанского государственного университета.

367001, Россия, Республика Дагестан, Махачкала, ул. Лёвина, д. 31-а.

Mustafa I. Bilalov – Sc.D. in Philosophy, professor, head of the chair of ontology and theory of knowledge of the Dagestan State University.

367001, 31-a Levina Str., Makhachkala, Republic of Dagestan, Russia.

mibil@mail.ru

Список литературы

1. Авксентьев В. А., Аксюмов Б. В. Метафизика и геополитика российской ци­вилизации // Научная мысль Кавказа. 2015. № 3.  С. 15‒23.

2. Аксюмов Б. В. О цивилизационной идентичности России в новых геополи­тических условиях // Научная мысль Кавказа. № 2. 2014. С. 33‒37.

3. Баранец А. А. Транс-феномен мистицизма как культурный фенотип в хри­стианстве и исламе // Христианство и культура. К 2000-летию христианства. Часть II. Астрахань. 2000.

Билалов М.И. Аксиологические основания...

65

4. Бердяев Н. А. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческо­го // Бердяев Н. А. Диалектика божественного и человеческого / вступ. ст. и сост. В. Н. Калюжного. М. 2003. С. 341‒498.

5. Билалов М. И. Базовые ценности русского духа и северокавказских этно­сов // Российский Кавказ: проблемы, поиски, решения: Научное издание / под общ. ред. Р. Г. Абдулатипова, А.-Н.З. Дибирова. М.: Издательство «Аспект Пресс», 2015. C. 399‒406.

6. Билалов М. И. Векторы становления и осмысления российского самосозна­ния (обзор конференции) // Вопросы философии. 2015. № 11.  С. 204‒210.

7. Билалов М. И. Постижимость истины: уловимость, объяснимость, вырази­мость.-Махачкала: ГАУ РД «Дагестанское книжное издательство», 2017. 376 с.

8. Билалов М. И. Примордиализм и конструктивизм в исследовании этниче­ских процессов // Вестник Дагестанского государственного университета. Серия 2: Общественные науки. 2014. № 5. С. 157‒161.

9. Билалов М. И. От единичного и уникального до всеобщего и универсально­го // Гуманитарий Юга России. 2015. № 2. С. 90‒99.

10. Билалов М. И. Методологические императивы осмысления евразийского со­циокультурного пространства // Национальная философия в глобальном мире: тезисы Первого белорусского философского конгресса / Националь­ная академия наук Беларуси, Институт философии; редкол.: В. Г. Гусаков (пред.) [и др.]. Минск: Беларуская навука, 2017. С. 487‒488.

11. Билалов М. И. Этнокультурные императивы методологии теории нациоге­неза//Материалы всероссийской научной конференции «Философия и прак­тика этнического многообразия и единства России» / под ред. М. И. Билало­ва. Махачкала: ООО РА «Маг», 2017. С. 40‒49.

12. Билалов М. И. Политические, этические и гносеологические идеологообра­зующие евразийские ценности народов Юга России // Научная мысль Кавка­за. 2018. № 3. С. 15‒23.

13. Билалов М. И. Евразийская цивилизационная идентичность Юга России //
    Цивилизационные исследования на Юге России: монография / Г. В. Драч, Т. С. Паниотова, В. Н. Бадмаев и др.; Южный федеральный университет; отв. ред. Г. В. Драч. Ростов-на-Дону; Таганрог: Издательство Южного феде­рального университета, 2018. С. 108‒145.

14. Горшков М. К. Формирование общероссийской идентичности: контекст Российского Кавказа // Российский Кавказ: проблемы, поиски, решения. Научное издание / под общ. ред. Р. Г. Абдулатипова, А.-Н. З. Дибирова. М.: Издательство «Аспект Пресс», 2015. С. 27‒37.

15. Давидович В. Е. Существует ли кавказская цивилизация? // Научная мысль Кавказа. Северо-Кавказский центр высшей школы. 2000. № 2. С. 28‒30.

16. Дружинин А. Г. Юг России конца XX – начала XXI в. (экономико-геогра­фические аспекты). Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2005. 279 с.

17. Дымченко М. Е. Концепция пассионарности Л. Н. Гумилева в евразийском контексте // Научная мысль Кавказа. 2012. № 2. С. 195‒198.

18. Евразийство – государственная идеология путинской России. URL: https://
    newsland.com/user/4297767027/content/evraziistvo-gosudarstvennaia-ideologiia-putinskoi-rossii/4426513 (дата обращения 17 мая 2018).

19. Жданов Ю. А. Во имя гуманизма и единения России (обращение Ю. А. Жданова к научной, культурной, политической и деловой элите Юга Рос­сии) //Гуманитарий Юга России. 2012. № 1. С. 20‒22.

20. Лазаревич А. А. Евразийская интеграция в зеркале национального самосо­знания // Проблемы российского самосознания: историческая память наро­да. Материалы 12-й Всероссийской конференции / под общ. ред.

66	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

С. А. Никольского, М. И. Билалова. Москва–Махачкала, апрель 2015 г. М.: Махачкала: Дельта-пресс, 2015. С. 32‒42.

21. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских про­грамм.http://scorcher.ru/art/theory/any/lacatosh.php (дата обращения 25 июля 2019).

22. Маршак А. Л. Социокультурная идентичность: ценности, смыслы и содер­жания // Гуманитарий Юга России. № 2. 2014. С. 152‒155.

23. Осинский И. И. Евразийство как философская проблема//Национальная фи­лософия в глобальном мире: тезисы Первого белорусского философского конгресса / Национальная академия наук Беларуси, Институт философии; редкол.: В. Г. Гусаков (пред.) [и др.]. Минск: Беларуская навука, 2017. С. 528‒529.

24. Попова С. В. Аксиологические основания этнической идентичности // https://
    superinf.ru/view_helpstud.php?id=3877 (дата обращения 22 июля 2019 г.).

25. Романова Е. В. Особенности этнополитического учения основоположников евразийства // http://textarchive.ru/c-1381173.html (дата обращения 17 мая 2018).

26. Рущин Д. А. Славяно-тюркские связи: история и современность // Вестник РФО. № 1 (81). 2017. С. 43‒45.

27. Синеокая Ю. В. Проблемы программирования российской гражданской идентичности: ценностный аспект // Материалы всероссийской научной конференции «Философия и практика этнического многообразия и единства России» / под. ред. М. И. Билалова. Махачкала: ООО РА «Маг», 2017. 584с. С. 78‒87.

28. Степанянц М. Т. Культура как гарант российской безопасности // Вопросы философии. 2012. № 1. С. 3‒13.

29. Стёпин В. С. Кризис современной цивилизации и проблема объединяющих ценностей// Национальная философия в глобальном мире: тезисы Первого белорусского философского конгресса / Национальная академия наук Бела­руси, Институт философии; редкол.: В. Г. Гусаков (пред.) [и др.] Минск: Беларуская навука, 2017. С. 352‒353.

30. Тихонова В. А. Глобализация и цивилизационная модернизация // Нацио­нальная философия в глобальном мире: тезисы Первого белорусского фило­софского конгресса / Национальная академия наук Беларуси, Институт философии; редкол.: В. Г. Гусаков (пред.) [и др.]. Минск: Беларуская навука, 2017. С. 471‒472.

31. Федотова В. Г. Хорошее общество. М.: Прогресс-Традиция, 2005. 546 с.

32. Элиаде М. Шаманизм. Архаические техники экстаза. Киев: София, 2000. 400 с.

33. On Culture, Thick and Thin: Toward a Neo-Cultural Synthesis. Ed. by W. Mish­ler and D. Pollack. URL: http://pdffinder.net/On-Culture-Thick-and-Thin:-Toward-a-Neo-Cultural-Synthesis.html (дата обращения 17 мая 2018).

References

1. Avksentev V. A., Aksyumov B. V. Metafizika i geopolitika rossijskoj civilizacii // Nauchnaya mysl Kavkaza. 2015. № 3.  S. 15‒23.

2. Aksyumov B. V. O civilizacionnoj identichnosti Rossii v novyh geopoli­ticheskih usloviyah // Nauchnaya mysl Kavkaza. № 2. 2014. S. 33‒37.

3. Baranec A. A. Trans-fenomen misticizma kak kulturnyj fenotip v hri­stianstve i islame // Hristianstvo i kultura. K 2000-letiyu hristianstva. Chast II. Astrahan. 2000.

Билалов М.И. Аксиологические основания...

67

4. Berdyaev N. A. Ekzistencialnaya dialektika bozhestvennogo i chelovechesko­go // Berdyaev N. A. Dialektika bozhestvennogo i chelovecheskogo / Vstup. st. i ost. V. N. Kalyuzhnogo. M. 2003. S. 341‒498.

5. Bilalov M. I. Bazovye cennosti russkogo duha i severokavkazskih etno­sov // Rossijskij Kavkaz: problemy, poiski, resheniya: Nauchnoe izdanie/Pod obshch.red. R. G. Abdulatipova, A.-N.Z. Dibirova. Izdatelstvo «Aspekt Press». 2015. 399‒406.

6. Bilalov M. I. Vektory stanovleniya i osmysleniya rossijskogo samosozna­niya (obzor konferencii) // Voprosy filosofii. 2015. № 11.  S. 204‒210.

7. Bilalov M. I. Postizhimost istiny: ulovimost, obyasnimost, vyrazi­most-Mahachkala: GAU RD «Dagestanskoe knizhnoe izdatelstvo». 2017. 376 s.

8. Bilalov M. I. Primordializm i konstruktivizm v issledovanii etniche­skih processov // Vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Obshchestvennye nauki. 2014. № 5. S. 157‒161;

9. Bilalov M. I. Ot edinichnogo i unikalnogo do vseobshchego i universalno­go // Gumanitarij Yuga Rossii. 2015. № 2. S. 90‒99.

10. Bilalov M. I. Metodologicheskie imperativy osmysleniya evrazijskogo sociokulturnogo prostranstva // Nacionalnaya filosofiya v globalnom mire: tezisy Pervogo belorusskogo filosofskogo kongressa / Nacionalnaya akademiya nauk Belarusi, Institut filosofii; redkol.: V. G. Gusakov (pred.) [i dr.]. Minsk: Belaruskaya navuka. 2017. S. 487‒488.

11. Bilalov M. I. Etnokulturnye imperativy metodologii teorii nacioge­neza//
    Materialy vserossijskoj nauchnoj konferencii «Filosofiya i prak­tika etnicheskogo mnogoobraziya i edinstva Rossii». / pod red. M. I. Bilalo­va. Mahachkala: OOO RA «Mag». 2017. S. 40‒49.

12. Bilalov M. I. Politicheskie, eticheskie i gnoseologicheskie ideologoobra­zuyushchie evrazijskie cennosti narodov Yuga Rossii // Nauchnaya mysl Kavka­za. 2018. № 3. S. 15‒23.

13. Bilalov M. I. Evrazijskaya civilizacionnaya identichnost Yuga Rossii //
    Civilizacionnye issledovaniya na Yuge Rossii: monografiya / G. V. Drach, T. S. Paniotova, V. N. Badmaev i dr.; Yuzhnyj federalnyj universitet; otv. red. G. . rach. Rostov-na-Donu; Taganrog: Izdatelstvo Yuzhnogo fede­ralnogo universiteta, 2018. S. 108‒145.

14. Gorshkov M. K. Formirovanie obshcherossijskoj identichnosti: kontekst Rossijskogo Kavkaza // Rossijskij Kavkaz: problemy, poiski, resheniya. Nauchnoe izdanie / pod obshch. red. R. G. Abdulatipova, A.-N. Z. Dibirova. Izdatelstvo «Aspekt Press», 2015. S. 27‒37.

15. Davidovich V. E. Sushchestvuet li kavkazskaya civilizaciya? // Nauchnaya mysl Kavkaza. Severo-Kavkazskij centr vysshej shkoly. 2000. № 2. S. 28‒30.

16. Druzhinin A. G. Yug Rossii konca XX – nachala XXI v. (ekonomiko-geogra­ficheskie aspekty). Rostov-na-Donu: Izd-vo RGU, 2005. 279 s.

17. Dymchenko M. E. Koncepciya passionarnosti L. N. Gumileva v evrazijskom kontekste // Nauchnaya mysl Kavkaza. 2012. № 2. S. 195‒198.

18. Evrazijstvo – gosudarstvennaya ideologiya putinskoj Rossii. // https://
    newsland.com/user/4297767027/content/evraziistvo-gosudarstvennaia-ideologiia-putinskoi-rossii/4426513 (data obrashcheniya 17 maya 2018).

19. Zhdanov Yu. A. Vo imya gumanizma i edineniya Rossii (obrashchenie Yu. A. Zhdanova k nauchnoj, kulturnoj, politicheskoj i delovoj elite Yuga Ros­sii) //Gumanitarij Yuga Rossii. 2012. № 1. S. 20‒22.

20. Lazarevich A. A. Evrazijskaya integraciya v zerkale nacionalnogo samoso­znaniya// Problemy rossijskogo samosoznaniya: istoricheskaya pamyat naro­da. Materialy 12-j Vserossijskoj konferencii / Pod obshchej redakciej S. A. Nikolskogo,

68	Цивилизационный проект – идея, цели, идеология

M. I. Bilalova. Moskva–Mahachkala, aprel 2015 g. M.: Mahachkala: Delta-press. 2015. S. 32‒42.

21. Lakatos I. Falsifikaciya i metodologiya nauchno-issledovatelskih pro­gramm.http://scorcher.ru/art/theory/any/lacatosh.php (data obrashcheniya 25 iyulya 2019).

22. Marshak A. L. Sociokulturnaya identichnost: cennosti, smysly i soder­zhaniya // Gumanitarij Yuga Rossii. № 2. 2014. S. 152‒155.

23. Osinskij I. I. Evrazijstvo kak filosofskaya problema//Nacionalnaya fi­losofiya v globalnom mire: tezisy Pervogo belorusskogo filosofskogo kongressa/
    Nacionalnaya akademiya nauk Belarusi, Institut filosofii; redkol.: V. G. Gusakov (pred.) [i dr.]. Minsk: Belaruskaya navuka. 2017. S. 528‒529.

24. Popova S. V. Aksiologicheskie osnovaniya etnicheskoj identichnosti // https://
    superinf.ru/view_helpstud.php?id=3877 (data obrashcheniya 22 iyulya 2019 g.).

25. Romanova E. V. Osobennosti etnopoliticheskogo ucheniya osnovopolozhnikov evrazijstva // http://textarchive.ru/c-1381173.html (data obrashcheniya 17 maya 2018).

26. Rushchin D. A. Slavyano-tyurkskie svyazi: istoriya i sovremennost // Vestnik RFO. № 1 (81). 2017. S. 43‒45.

27. Sineokaya Yu. V. Problemy programmirovaniya rossijskoj grazhdanskoj identichnosti: cennostnyj aspekt // Materialy vserossijskoj nauchnoj konferencii «Filosofiya i praktika etnicheskogo mnogoobraziya i edinstva Rossii» / pod. red. M. I. Bilalova. Mahachkala: OOO RA «Mag». 2017. 584s. S. 78‒87.

28. Stepanyanc M. T. Kultura kak garant rossijskoj bezopasnosti // Voprosy filosofii. 2012. № 1. S. 3‒13.

29. Styopin V. S. Krizis sovremennoj civilizacii i problema ob"edinyayushchih cennostej// Nacionalnaya filosofiya v globalnom mire: tezisy Pervogo belorusskogo filosofskogo kongressa / Nacionalnaya akademiya nauk Bela­rusi, Institut filosofii; redkol.: V. G. Gusakov (pred.) [i dr.] Minsk: Belaruskaya nauka. 2017. S. 352‒353.

30. Tihonova V. A. Globalizaciya i civilizacionnaya modernizaciya // Nacio­nalnaya filosofiya v globalnom mire: tezisy Pervogo belorusskogo filo­sofskogo kongressa / Nacionalnaya akademiya nauk Belarusi, Institut filosofii; redkol.: V. G. Gusakov (pred.) [i dr.]. Minsk: Belaruskaya nauka. 2017. S. 471‒472.

31. Fedotova V. G. Horoshee obshchestvo. M.: Progress Tradiciya, 2005. 546 s.

32. Eliade M. Shamanizm. Arhaicheskie tekhniki ekstaza. Sofiya, 2000. 400 s.

33. On Culture, Thick and Thin: Toward a Neo-Cultural Synthesis. Ed. by W. Mish­ler and D. Pollack. URL: http://pdffinder.net/On-Culture-Thick-and-Thin:-Toward-a-Neo-Cultural-Synthesis.html (data obrashcheniya 17 maya 2018).