НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ

О.С. Крюкова, О.В. Кулешова, В.И. Лутовинов

Четвертая международная научно-практическая
конференция «Большая Евразия:
национальные и цивилизационные аспекты
развития и сотрудничества»

Olga S. Krukova, Olga V. Kuleshova, Vladimir I. Lutovinov

The Forth International Conference “Great Eurasia”: supranational and civilizational aspects
of development and cooperation

В работе конференции участвовало более 450 человек, было представлено более 340 докладов, включая заочные. Среди докладчиков – ведущие специалисты из 23 регионов России, Азербайджана, Армении, Аргентины, Беларуси, Бразилии, ДНР, Италии, Казахстана, КНР, Кыргызстана, ЛНР, Мексики, Польши, Сербии, Сло­вакии, США, Таджикистана, Туниса, Узбекистана, Украины, Финляндии, Франции, Швеции, Эквадора.

Основное содержание работы конференции – конструктивное обсуждение ключевых проблем цивилизационного, культурно-исторического, социально-экономического, политического и инновационно-технологического развития государств Большой Евразии, стратегий, механизмов, направлений и форм взаимодействия и сотрудниче­ства между ними, интеграционных и дезинтеграционных процессов, важнейших со­бытий, включая кризисные ситуации и конфликты, происходящие в современном ми­ре, анализ и осмысление результатов и перспектив дальнейшего развития.

Ключевые слова: Евразия, цивилизация, геополитика,  развитие, наука, сотрудниче­ство, конфликты, народ, нация, Россия, угрозы, идентичность.

The conference was attended by more then 450 people, more then 350 reports were repre­sented including the correspondence reports. Among the speakers were the leading ex­perts from 23 subjects of the Russian Federation and from Azerbaijan, Armenia, Ar­gentina, Belarus, Brazil, DPR, Italy, Kazakhstan, China, Kyrgyzstan, LPR, Mexico, Poland, Serbia, Slovakia, USA, Tajikistan, Tunisia, Uzbekistan, Ukraine, Finland, France, Sweden, Ecuador.

The main content of the conference was the constructive discussion of the key issues of civilized, cultural-historical, socio-economic, political and innovative and technological

development of the states of Greater Eurasia, strategies, mechanisms, directions and forms of interaction and cooperation between them, integration and disintegration processes, ma­jor events including crisis situations and conflicts taking place in the contemporary world, analysis and comprehension of the results and prospects of further development.

Keywords: Eurasia, civilization, geopolitics, science, contradictions, cooperation, crises, conflicts, people, nation, Russia, identity.

6 октября 2021 года в НАНО ВО «Институт мировых цивилизаций» со­стоялось открытие Четвертой международной научно-практической конфе­ренции «Большая Евразия: национальные и цивилизационные аспекты раз­вития и сотрудничества». В качестве организаторов конференции выступи­ли Институт мировых цивилизаций, Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук (ИНИОН РАН), Евра­зийский информационно-аналитический консорциум. Конференция прово­дилась при участии Международного союза экономистов, Международного союза научных и инженерных общественных объединений и Национально­го комитета по исследованию БРИКС.

Целью данной конференции стало конструктивное обсуждение ключе­вых проблем социально-экономического и инновационно-технологического развития стран Большой Евразии, стратегий и механизмов международного взаимодействия и сотрудничества, интеграционных и дезинтеграционных процессов, происходящих в современном мире, представление результатов и перспектив в области международного экономического, инновационно-технологического, научного и культурного сотрудничества стран Большой Евразии.

С приветственным словом к участникам конференции обратились О.Н. Слоботчиков, к.полит.н., профессор, ректор Института мировых циви­лизаций, и Временный поверенный в делах Республики Эквадор в Россий­ской Федерации Хорхе Патрисио Паласиос.

Конференцию открыл пленарный доклад М.Ю. Энтина, профессора, за­ведующего кафедрой европейского права МГИМО МИД России, в выступ­лении которого, в частности, было отмечено, что в настоящее время проис­ходит замещение глобализации региональной глобализацией, которая при­носит больше пользы государствам и их лидерам.

Доклад В.Н. Лексина, д.э.н., профессора, гл.н.с. Института системного анализа ФИЦ «Информатика и управление» РАН был посвящен проблеме устойчивости миропорядка в свете цивилизационного проекта «Большая Евразия». По его мнению, проект «Большая Евразия» – это открытая систе­ма, предполагающая длительное ее функционирование в системе неустой­чивого мирового порядка. Докладчик сделал акцент на том факте, что большой миропорядок – это мегасистема, для которой также характерны и все свойства системы.

Обращает на себя внимание некая размытость, географическая неопре­деленность самого понятия «Большая Евразия», что подчеркивалось в вы­ступлениях и других пленарных докладчиков. Так, А.В. Яковенко, д.соц.н., профессор, заведующий кафедрой социологии и социальных технологий Луганского государственного университета, полагает, что в настоящее вре­мя нет целостного образа Большой Евразии, а единственная страна, которая может претендовать на статус евроазиатской державы, – это Россия. Д.фи­лос.н., начальник отдела молодежной научной политики, научно-инноваци­онных и международных исследований Кыргызско-Российского славянско­го университета Д.А. Брусиловский подчеркнул, что Большая Евразия – это геоэкономическая и геополитическая общность.

В докладе К.К. Колина, д.т.н., профессора, гл.н.с. Института проблем информатики ФИЦ «Информатика и управление» РАН «Новое мировоззре­ние: аксиологические основы качества жизни в перспективной системе на­ционального стратегического проектирования» были выделены следующие глобальные тенденции и угрозы современного мира: геополитические (рост напряженности и угроз региональных ядерных войн); экономические (кризис капитализма и мировой финансовой системы); социальные (интел­лектуальная и культурная деградация); природные (изменение климата и глобальные экологические угрозы); экзистенциальные (утрата цели и смысла жизни человеком).

В ходе пленарного заседания были заслушаны также доклады А.И. Вла­димирова, к.полит.н., генерала-майора, почетного председателя Общерос­сийского союза кадетских объединений, президента Коллегии военных экс­пертов России; П.И. Толмачева, д.э.н., профессора кафедры мировой эконо­мики Дипломатической академии МИД России, и др.

6 октября состоялось также заседание секции «Наука и образование в странах Большой Евразии», где было заслушано девять докладов. Осо­бый интерес вызвал онлайн-доклад Доная Лукаша, д.полит.н., профессора Познанского университета (Польша) «Образование во время пандемии. Избранные проблемы».

7 октября конференция продолжила работу в рамках четырех секций: «Национальные интересы и стратегии развития стран Большой Евразии в изменяющемся мире», «Интеграционные процессы и сотрудничество в современном мире», «Экономическая модернизация, научно-технологиче­ское и инновационное развитие стран Большой Евразии», «Национальная и цивилизационная идентичность в контексте интеграционных процессов».

Большое количество участников собрала секция «Цивилизационная и национальная идентичность в контексте интеграционных процессов». Особенно остро обсуждались проблемы формирования цивилизационной и национальной идентичности в современном мире и в первую очередь

в России, подчеркивалась необходимость сохранения русской культуры и укрепления национального менталитета, сохранения национальных тра­диций, обращения к их историческим корням и истокам.

В докладе «Утверждение месоевразийской цивилизационной иден­тичности: современная форма и традиционное содержание (размышле­ния к столетию евразийства)» В.В. Балытников, Государственный совет­ник юстиции Российской Федерации 1 класса, к.ю.н., директор Центра ис­следований проблем территориального управления и самоуправления Московского государственного областного университета, отметил идейно-мировоззренческий и государствообъединяющий характер учения, отмеча­ющего в текущем году столетний юбилей.

Евразийство определялось докладчиком как живое, творчески развива­ющееся мировоззрение, гибко учитывающее как реалии окружающего нас изменчивого бытия, так и неизменные константы физического, душевного и духовного бытия людей, стран и народов.

Именно потому, по мысли выступавшего, в условиях, когда в мире рас­тет интерес к проекту Большой Евразии, тесно сопряженному с выдвинутой КНР идеей «Один пояс – один путь», ни в коем случае нельзя забывать (вы­ражаясь словами основоположников евразийства) о евразийском местораз­витии в собственном смысле этого слова.

Речь идет не только о так называемой Северной Евразии (территории Рос­сийской Империи и СССР без Царства Польского, Финляндии и Прибалтики), но и о государствах Балканско-Анатолийского региона (охватывающего Анатолию, Кипр, и страны, хотя бы часть территории которых находится на Балканском по­луострове к востоку от реки Дрина в Сербии, более полутора тысяч лет назад ставший естественно-исторической границей между западной (романо-германо-балтской) и восточной (греко-славяно-тюркской) цивилизациями). И дело тут не только (и даже не столько) в чисто географических вопросах. Все означенные выше территории исторически (еще со времен анатолийской, минойской, микен­ской и древнегреческой цивилизаций) образовали единый синергетический этно-культурно-цивилизационный ареал «ближнего расширения» северо-евразийской прародины всей индоевропейской цивилизации). Фактически уже к началу на­шей эры они превратились в единое гео-культурное и гео-этническое местораз­витие, сохраняя этот реальный статус на протяжении всей истории Первого (Римская империя), Второго (Византия) и Третьего (наша отечественная государ­ственность) Рима (да, учение о Третьем Риме в соборно принятой всей Полнотой Православной Церкви формулировке называет таковым не Москву, а именно Российское государство).

Единую цивилизацию Срединной Евразии, подлинного Heartland’а человечества – стоит именовать месоевразийской цивилизацией. Разу­меется, не стоит путать месоевразийство с укро-националистическим

проектом т.н. мезоевразийства (сводящемуся к попыткам исключить из про­цессов евразийской интеграции ее становой хребет – Россию). Тут разница в букве имеет ключевое значение (как в случае с верным ὁμοούσιος vs лож­ного ὁμοιούσιος в Символе Веры).

Греческое слово «μέσος» – «месос» – «средний» в данном случае пред­полагает не только этногеографическую, но и культурно-политическую мер­ность, отказ от крайностей (выражаясь словами Библии, мы не должны «уклоняться ни направо, ни налево») и творческое тяготение к центризму (в т.ч. и к выработке комплексных, взвешенных решений). Здесь примени­тельно и к гео-пространству Месоевразии, и к месоевразийской цивилиза­ции как таковой необходимо отметить, что если в двух сферах интеграции на указанном пространстве Россия имеет сильные опоры (в экономиче­ской – не так давно официально признанный в качестве партнера Европей­ским Союзом ЕАЭС, в который стоит начать привлекать в роли наблюда­телей и ассоциированных членов балканские страны, начиная с Сербии; в военно-политической – ОДКБ, значение которой ныне постоянно растет в т.ч. в силу обострения ситуации на Глобальном Юге) – то в третьей важ­нейшей сфере (культурной) ей пока похвалиться нечем.

Докладчик подчеркнул, что именно сейчас, в условиях агрессивного на­вязывания нео- и пост-троцкистскими «левыми» силами современного Запада идеологии и практики «глобальной культурной революции» и «гло­бальной культурной войны» – деятели евразийской науки и культуры долж­ны призвать к созданию специальной международной и межгосударствен­ной организации. Она могла бы получить название Месоевразийского Со­дружества Культур (МЕСК). Основной целью ее деятельности должна стать организация и координация согласованной работы по реальному идейно-мировоззренческому обеспечению подлинного созидательного сосущество­вания (сonstructive coexistence) всего многообразия исторически сложив­шихся на пространстве Месоевразии различных культур (и их представи­телей). Кстати, такая организация может разместиться, к примеру, в городе Уральск, на территории не вовлеченного ни в какие межгосударственные конфликты последних 30 лет Казахстана – страны, с которой в 90-е годы на­чался современный этап процесса практической реализации евразийских идей в целом и месоевразийской интеграции – в частности.

В докладе: «Истоки противоречивости «поворота» России к Евра­зии: историко-политические и цивилизационные аспекты» А.С. Коже­мяков, д.ю.н., независимый эксперт, подчеркнул, что «Поворот России к Евразии» – тема не новая для российской истории и внешней политики, и заложенные в нее внутренние противоречия значимы для оценки прогно­зов на будущее. Начавшиеся с «Азовских походов» времен Петра I и завое­вания западного и южного Каспия (с более масштабными, но так никогда

и не реализованными планами «выхода к южным морям»), продвижение России в Азию системно началось только спустя более чем столетие после Петра I – практически с 1883 года. Новыми теоретиками на этом пути стали «ранние евразийцы», которые уже через полстолетия из эмиграции началь­ного «советского периода» переформулировали эту задачу для «России бу­дущего». Парадоксально, но после снова почти столетнего забвения, «евра­зийскую идею» возродил уже первый Президент независимого Казахстана Н.А. Назарбаев в 1993 году – в самом начале конструирования СНГ.

В чем же причина столь не константного и прерывистого во времени (т.е. внутренне противоречивого) возвращения этой идеи и самих попыток построения евразийства? Таких причин несколько: – геополитическая (гео­графическое позиционирование России на пространстве Большой Евра­зии); – этнокультурные различия (близость и взаимопроникновение, но вме­сте с тем, и принципиальное различие «России» и «Азии»); – смена приори­тетности самих «сверхзадач», которые Россия ставила перед собой на различных этапах; – наконец, «экономические ожидания» всех многочис­ленных региональных и субрегиональных субъектов этого процесса на каж­дом из исторических этапов.

Важнейшим фактором представляется то, что уже с XVII века сама Рос­сия всё более формировалась как «внутренне разделенная цивилизация», ко­торую символизировали затем «две головы русского орла»: повернутые на Запад и на Восток. Отсюда – основа базовой противоречивости ее самои­дентификации, продолжающаяся в разных формах до сих пор. Несмотря на множество научных и публицистических текстов на этот счет, и в XXI веке мы вновь обращаемся к этой базовой проблеме – трудности самоидентифика­ции, и предпочтение «апофатической идентификации» (в чем Россия отлична от Запада, а в чем от Востока). Всё это сопровождается и явно наблюдаемой противоречивостью и непоследовательностью российской «концепции Евра­зии», что создает определенную неясность относительно ее перспектив.

В докладе «Образ России и русского мира в материалах прозападных белорусских аналитических центров» А.Д. Гронский, к.и.н., доцент ИМЭМО РАН, обратил внимание на то, что белорусское аналитическое сообщество со­стоит из различных блоков. К ним относится и блок, называющий себя незави­симыми экспертами. Однако такие эксперты независимы только от государства, но поскольку они финансируются негосударственными акторами, независимы­ми их назвать можно лишь с натяжкой. Именно поэтому независимые эксперт­ные организации корректнее называть белорусскими прозападными.

Естественно, подобные эксперты, как практически и все остальные, не лишены субъективных выводов, зависимых от идеологических предпо­чтений. Одно из явлений, четко показывающее зависимость экспертного мнения от идеологических установок, – отношение к России и Русскому

миру. Белорусские прозападные эксперты утверждают: «Нужно понимать, что российский контент – это зачастую провокации, фейковые новости, вбросы, дискредитирующие не только беларусскую власть, но и беларус­ский народ, беларусскую культуру и государственность» (Нужно отметить, что неграмотное написание на русском языке – беларусский вместо бело­русский – в порядке вещей)1.

Белорусские прозападные эксперты также изучают, какую оценку дают российские СМИ историческим событиям, связанным с современными бе­лорусскими территориями. Оппозиционные эксперты пытаются понять, ка­кое влияние оказывает Россия на представления о белорусской истории. Вы­вод делается однозначный: российская пропаганда белорусскую историю дискредитирует. Однако при анализе текстов белорусских экспертов стано­вится ясно, что фейковыми вбросами, фальсификацией истории, дискреди­тацией белорусских героев, абсурдными интерпретациями исторических со­бытий белорусские прозападные эксперты называют упоминания историче­ских фактов. В качестве «оскорбительных высказываний в отношении белорусского народа, его культуры, языка и истории» рассматриваются ре­альные события, не укладывающиеся в рамки представлений белорусской националистической мифологии. Помимо того, реальные факты могут быть названы «кремлевской пропагандой». Также не брезгуют эксперты и абсо­лютно голословными, не подтверждающимися неофициальными источника­ми информации антироссийской и русофобской направленности.

У белорусских оппозиционных экспертов существует заданная истина, которая формирует клише, выдаваемое за объективность и неспособное по­будить эксперта рассматривать явления с другой точки зрения. Истинность клише не подлежит сомнению и критике, хотя оно базируется всего лишь на идеологической установке.

В.Г. Кокоулин, д.и.н., профессор Юридического факультета Сибирско­го университета потребительской кооперации, главный редактор научно-исторического журнала «Сибирский Архив», в докладе «Россия и Турция в глобальном культурном пространстве: трудности диалога» рассказал о трудности установления взаимоотношений России и Турции на протяжении многих веков. Докладчик отметил, что после распада Османской империи и по­явления Турецкой Республики РСФСР активно поддержала новое республи­канское правительство. После Второй мировой войны отношения между двумя странами практически отсутствовали. Лишь после окончания Холодной войны в российско-турецких отношениях произошло некоторое улучшение, и важную

---

роль в этом сыграли торговля и туризм. Активное привлечение турецких инже­неров и рабочих на строительный рынок в 2000-е годы позволило снять остроту нехватки кадров в условиях строительного бума в России.

Суть нынешней политики Турции сформулировал бывший премьер-министр Ахмет Давутоглу в книге «Stratejik derinlik: Türkiye’nin uluslararası konumu» («Стратегическая глубина: Международное положение Турции»). Внешняя политика Турции направлена на сотрудничество с арабским миром, Россией и со странами Востока. Диалог между Россией и Турцией за последние 20 лет развивается активно, однако во взаимоотношениях есть и проблемы: Азербайджан-Армения, крымские татары, политика Турции в тюркоязычных странах Средней Азии, Сирия, Косово и т.д.

В целом политическое сотрудничество России с Турцией имеет немало сложностей и проблем. Так, например, попытки России сотрудничать с Тур­цией в координации усилий по ограничению влияния Китая в Центральной Азии могут привести к тому, что она окажется в фарватере политики ЕС и США в борьбе с Пекином. Турция также предпочитает «мягкую силу»: популярность турецких сериалов в России бьет все рекорды, реклама турец­ких курортов, сладостей и фруктов также формирует романтизированный образ Турции в российской массовой культуре. Грамотные инвестиции в сферу культуры приносят Турции ощутимые дивиденды. В этом отноше­нии Россия пока сильно отстает от Турции.

В докладе: «Историческая память как первоначало формирования и развития национальной идентичности подрастающего поколения России» В.И. Лутовинов, д.филос.н., профессор Института права и нацио­нальной безопасности РАНХиГС при Президенте РФ, подчеркнул, что ис­торическая память – важнейший фактор формирования национальной идентичности современной молодежи. В частности, он отметил, что в утвержденной 2 июля 2021 года «Стратегии национальной безопасности РФ» одной из угроз духовной безопасности называется размывание тради­ционных российских духовно-нравственных ценностей и ослабление единства многонационального народа Российской Федерации путем внеш­ней идеологической, культурной и информационной экспансии, пропаганды вседозволенности и насилия, расовой, национальной и религиозной нетер­пимости, а также снижение роли русского языка в мире, качества его препо­давания в России и за рубежом, низкий уровень знаний отечественной исто­рии, попытки ее фальсификации.

В процессе опровержения и подмены исторической памяти объектом деструктивного воздействия становится возможность личности, либо обще­ства в целом, сохранять и воспроизводить в сознании исторические воспо­минания, впечатления, опыт, события, а также давать им правильную эмо­циональную и юридическую оценку.

В случае успеха такого воздействия общество будет лишено способности адекватно, на основании наработанного исторической памятью опыта, оцени­вать современную объективную реальность и при необходимости принимать меры для обеспечения национальной, особенно духовной, безопасности.

Фальсификаторы истории в большинстве случаев преследуют конкрет­ные цели, рассматривая такие утверждения как отправную точку для предъ­явления России политических, финансовых, а также территориальных пре­тензий (Япония, Литва, Латвия, Финляндия и др.).

Представляется, что усиление противодействия деструктивному инфор­мационно-идеологическому давлению требует структурных преобразований в системе государственных и муниципальных органов, в частности, созда­ние структуры, осуществляющей выработку стратегического направления в рамках противостояния с Западом, координацию и контроль действий всех заинтересованных физических и юридических лиц, а также призванной придать любым посягательствам на историческую память статус угрозы на­циональной безопасности России.

К компетенции такого органа (структуры) должны относиться:

• – разработка предложений Президенту Российской Федерации относи­тельно основных направлений и приоритетов государственной полити­ки в области концептуального стратегического подхода к пресечению попыток фальсификации исторических фактов;

• – непосредственное осуществление системного противодействия дефор­мации, очернению и подмены отечественной истории;

• – мониторинг информационного потока в целях выявления угрозаобразу­ющих факторов в исследуемой сфере и внесения коррективов в планы противодействия;

• – координация деятельности других органов, участвующих в исполнении программ противодействия разрушения исторической памяти (таких как Минпросвещения, Минкультуры, Минюст, ФСБ, МИД, СМИ, кни­гоиздательство, и др.);

• – принятие мер по привлечению представителей исторической и других наук, сферы образования, права, культуры, общественности к противо­действию фальсификаторам истории, пресечению их разрушительной деятельности;

• – принятие мер по формированию общероссийской идеологии, призван­ной оградить общественное сознание от проникновения чужеродных деструктивных ментальных «авторитетов» и воззрений;

• – внесение коррективов в систему гуманитарного образования в целях значительного усиления патриотического воспитания на примере герои­ческих страниц отечественной истории.

В докладе «Великая Отечественная война в современном самосозна­нии: борьба мнений и концепций» К.В. Цеханской, д.и.н., в.н.с. Института этнологии и антропологии РАН, рассматривается сравнительно новая проблема исторического знания, зародившаяся и активно развивающаяся в постсоветский период. Это проблема конфликтного сосуществования и в исторической науке, и в общественном самосознании граждан антагони­стических, противоречивых концепций в отношении итогов, смыслов и цены победы советского народа над нацистской Германией. В информационном пространстве страны можно встретить опасные выступления, направленные на девальвацию и искажение правды о Великой Отечественной войне. Дан­ный процесс уже получил в среде ученых термин «войны памяти».

В докладе отмечены основные направления исследований о войне, в ко­торых отражены разнородные, зачастую спорные и неприемлемые для тра­диционного общественного умонастроения концепции, мнения, методоло­гии, ложно или двусмысленно трактующие те или иные страницы войны. Добротные, ставшие «классическими» масштабные исследования о войне советского и позднесоветского времени, характеризующиеся профессио­нальным, объективным погружением в историческую реальность 1941–1945 годов, не входят в сферу данного сообщения. Цель доклада – кратко обозначить спектр спорных, ложно тенденциозных и просто оскорбитель­ных псевдоисторических «выпадов» против подвига советского народа.

В работе выделены следующие субъективно-пристрастные концеп­туальные темы открыто разрушительно характера: пересмотр итогов II Мировой войны; раздутые приоритеты помощи «союзников»; демографи­ческие потери; поведение высшего руководства СССР в первые дни войны; надуманный гражданский конфликт между Кремлем и народом; фальсифи­кация и принижение многих героических страниц войны; глумление над па­мятью «красных мучеников», над ценностями и символами русско-совет­ского традиционного самосознания. И, наконец, самое главное – в докладе освещается в целом негативный, плохо аргументированный либеральный подход против антропологической сущности советского человека – гомо со­ветикуса. В этом отношении программно прозвучали слова и мнения не­большой, но весьма активной части священников РПЦ, выступивших с от­рицанием какой-либо человеческой природы «совка», человека советской эпохи. Однако в целом отдается должное православному священству и выс­шей иерархии Церкви, с каждым годом все более подробно освещающим сакрально-религиозную жизнь советского народа, его гуманистическую сущность и святость самого жертвенного подвига советских людей.

Доклад «Празднование русской победы в период «Польской Смуты»: 50-летняя годовщина вступления в Париж русских войск (1864 год)» А.А. Комзоловой, к.и.н., с.н.с. ИНИОН РАН, Институт истории Санкт-

Петербургского государственного университета, посвящен празднованию в 1864 году 50-тилетнего юбилея вступления русских войск в Париж в 1814 году. Докладчик подчеркивает, что в коллективной памяти, формиро­вавшейся в дореволюционной России, центральное место занимала память о прошедших войнах – о подвигах и самопожертвовании не только широко известных исторических личностей, но и миллионов обычных солдат. Совре­менники называли 1863–1864 годы «эпохой Польской Смуты», подразумевая польское восстание, вспыхнувшее в Царстве Польском и западных губерниях, а также попытки ведущих европейских держав вмешаться в польские дела.

В условиях политической напряженности закономерным было обращение к воспоминаниям о подвигах русской армии и особенно о победах в период Отечественной войны 1812 года и заграничных походов 1813–1814 годов – времени наибольшего могущества русских вооруженных сил на всем протяже­нии «долгого» XIX века. 18 и 19 марта 1864 года Петербург стал основным местом празднования этих исторических событий и выдающихся побед рус­ского оружия. В первый день в Зимнем дворце был дан большой парадный обед, на который были приглашены все остававшиеся в живых ветераны – участники похода 1814 года и сражения под Парижем. На второй день на Дворцовой площади был проведен масштабный военный парад. Для совре­менников были очевидны определенные исторические параллели между со­бытиями 1863–1864 годов и историей пятидесятилетней давности: вступле­ние русских войск в Париж олицетворяло победу не только над Францией, но и над объединенной Наполеоном I Европой. В контексте обострившегося польского вопроса и враждебности французской дипломатии становились ак­туальными воспоминания о том, что значительный – фактически второй по численности после французского контингент наполеоновской армии со­ставляли польские войска. Этот праздник был прежде всего юбилеем военно­го триумфа, чествованием силы и славы русского оружия, и в меньшей степе­ни – воспоминанием о потерях и поминовением погибших.

В докладе «Угроза «человеческому в людях» – главная психологиче­ская и духовно-нравственная проблема современности» А.А. Гостев, д.п.н., в.н.с. Института психологии РАН, обратился к проблеме выяснения влияния на людей глобальных изменений в мире. Докладчик отметил, что для осмысления тематики влияния на людей кардинальных изменений необ­ходимо теоретико-методологическое раскрытие взаимодействия социаль­ной, политической, исторической психологии, психологии личности, психо­логии религии. На этой основе предлагается создание макро-социо-полити­ческой психологии глобальной трансформации (ГТ). В качестве теоретико-методологических компонентов данного интегративного подхода рассмат­риваются: а) внутри-психологическая междисциплинарность по указанным направлениям; б) макропсихологический подход, обеспечивающий «внеш‐

нюю междисциплинарность» психологической науки, ее опору на исследо­вания глобальных процессов в политологии, социологии, культурологии, философии; в) психология образной сферы человека и имаго-символосферы групповых субъектов; г) психология духовно-нравственной сферы челове­ческого бытия, включая опыт религиозных традиций.

К теоретико-методологическим позициям также отнесены: 1) Ориента­ция на максимально глубокое понимание системного кризиса человечества. 2) Учет многофакторности мировых процессов в единстве объективных тенденций и субъективных на них влияний через социально-политическое, экономическое, идеолого-мировоззренческое, квази-религиозное проекти­рование на транснациональном и национальном уровнях. 3) Учет многова­риантности картины современного мира у людей и, соответственно, неодно­значности видения будущего человечества. Это, например, представления о его изменении в шоковом режиме; образы апокалипсиса религиозного со­держания; представления о трансформации человечества в жестко стратифи­цированный глобальный субъект с управлением его элитой планетарными ресурсами и системой социального контроля над людьми; образы социаль­ного хаоса, усиливаемого изменениями этнокультурного состава стран и др.

Особый интерес представляет изучение психологического и духовно-нравственного аспекта ГТ в диапазоне «восхождения по “духовной вертика­ли”» и раскрепощение в людях «низшего я». Угрозы «человеческому в лю­дях» рассматриваются по взаимосвязанным позициям макроописания чело­века – личность, субъект, индивидуальность, индивид.

Личностный аспект соотносится с обострением столкновения смыс­лов и ценностей человеческого бытия – с кардинальными изменениями от­ношений человека к миру и самому себе. Разворачивается борьба мировоз­зрений – их скрытое и явное противостояние, в разной степени осознавае­мое людьми. Обостряется столкновение традиционного и нового во всех сферах жизни. Позиция субъекта акцентирует активность человека в связи, например, со стремлением к адекватности а) образов исторической памяти; б) восприятия происходящего в мире; в) видения будущего человечества. С проблемой адекватности данных образов связана тематика масштабного, многомерного, многоуровневого переформатирования сознания людей, а также особенности переживания ГТ-вызовов, угроз.

В аспекте индивидуальности выделяется «система сознания» и мен­талитет. Они являются не только призмой, преломляющей влияние вы­зовов ГТ на людей, но и резервом укрепления «человеческого в людях», или, наоборот, фактором его разрушения. Подчеркивается актуальность осмысления многослойности, многокомпонентности отечественного мен­талитета, в частности, изучение духовно-нравственных основ патриоти­ческого сознания (это значимо в аспекте противодействия унифицирую‐

щим ГТ-процессам). Затронут вопрос о критериях патриотизма по про­странственно-временным и энерго-информационным основаниям. Тема патриотического сознания выводит на изучение психологии многоликого анти-альтер-де-глобализма.

Отмечена актуальность изучения представлений людей о системе «на­циональная – наднациональная элиты», и в этом плане исследование пони­мания людьми роли элит в мире, восприятие их как возможных заказчиков идеологических, политических, экономических и иных публичных и непуб­личных действий. К позиции индивида отнесено не только все то, что угро­жает человеческому организму (эпидемии, войны и пр.), но и угрозы от мировоззренческих установок трансгуманизма на создание «нового сверхчеловека» с помощью новых информационных технологий, ИИ, «ген­ной инженерии» и пр. Отмечается, что в создании «нео-пост-человека» при­сутствуют мистические идеи (смены человеческих рас, «следы гностициз­ма» с делением людей на «господ» и «рабов»). Идеология «нео-кибер-пост-человечества» обосновывает, по сути, новую онтологию «человекоподобно­го существа, игнорирует проблему утраты онтологии «традиционного чело­века». В теологическом инварианте – это представление о «Божественной искре» в человеке, связывающей его с мирозданием, с космическими осно­ваниями человеческого бытия.

В связи со всеми позициями макроописания человека в докладе было указано на актуальность 1) тематики виртуализации человеческого бытия (психологию подмены реальной жизни), и 2) осмысления психологических и духовно-нравственных последствий социально-политического контроля в «цифро-сетевом обществе».

С.В. Мельник, н.с. ИНИОН РАН, с.н.с. Центра межрелигиозного диа­лога Болгарской исламской академии, доцент Общецерковной аспирантуры и докторантуры, кандидат философских наук, в докладе «Съезд лидеров мировых и традиционных религий в Казахстане и перспективы разви­тия «религиозного» измерения евразийской интеграции» рассуждал о перспективах религиозного взаимодействия в евразийской интеграции. Докладчик выделил основные особенности межрелигиозного диалога в современном мире.

1. 1. Актуальность межрелигиозного диалога определяется двумя фактора­ми. Во-первых, религия играет большую роль в жизни современных об­ществ по всему миру. Известный социолог религии Питер Бергер, в ре­зультате многолетних исследований процессов секуляризации, пришел к выводу, что «мир остается таким же яростно религиозным как был всегда, а в некоторых местах, даже более, чем когда-либо еще». Во-вто­рых, технический прогресс, развитие Интернета и коммуникационных технологий привели к тому, что современный мир характеризуется

крайне высокой степенью взаимозависимости и взаимосвязи. Совокуп­ность двух названных факторов является новым вызовом и определяет актуальность исследования комплекса проблем, связанных с выстраива­нием отношений между последователями разных религий, что обозна­чается термином межрелигиозный диалог.

1. 2. Выделяются четыре основных типа межрелигиозного диалога: полеми­ческий, когнитивный, миротворческий и партнерский, которые выстра­иваются, соответственно, вокруг следующих вопросов: «Кто прав?», «Кто ты?», «Как нам мирно жить вместе?» и «Что мы можем сделать для улучшения мира?». Указанные типы диалога преследует разные це­ли и основываются на разных принципах.

2. 3. Съезд лидеров мировых и традиционных религий в Казахстане можно отнести к одному из видов миротворческого диалога – дипломатиче­ский межрелигиозный диалог. В рамках данного вида диалога, осуще­ствляющегося на уровне религиозных лидеров и официальных предста­вителей религиозных общин высокого уровня, собственно богословская тематика выносится за скобки. Целью взаимодействия является гармо­низация взаимоотношений между верующими и обсуждение возможно­стей их сотрудничества в социальной сфере. В качестве примера можно привести тематику прошедших Съездов: «Религия, общество и между­народная безопасность» (2006); «Роль религиозных лидеров в построе­нии мира, основанного на толерантности, взаимном уважении и сотруд­ничестве» (2009); «Мир и согласие как выбор человечества» (работа ве­лась по четырем секциям: «Роль религиозных лидеров в достижении устойчивого развития»; «Религия и мультикультурализм»; «Религия и женщина: духовные ценности и современные вызовы», «Религия и молодежь») (2012); «Диалог религиозных лидеров и политических де­ятелей во имя мира и развития» (2015); «Религиозные лидеры за без­опасный мир» (2018).

3. 4. Представляется актуальной идея реанимации деятельности Межрелиги­озного совета (МС) СНГ. Названная межрелигиозная площадка была создана на прошедшем в Москве в 2004 году II Межрелигиозном миро­творческом форуме. В МС СНГ вошли двадцать три духовных лидера, представляющих страны Содружества. МС СНГ функционировал лишь несколько лет, а затем полностью прекратил свою деятельность.

Сегодня особая актуальность деятельности подобной межрелигиозной структуры, возможно, с новым названием – Межрелигиозный совет Евразии (МСЕ), считает С.В. Мельник, определяется двумя основными факторами. Во-первых, в связи с недавними событиями в Афганистане возрастает угроза распространения терроризма и экстремизма под религиозными лозунгами.

Противодействовать этому вызову можно, используя разные рычаги влия­ния – политические, юридические, экономические, силовые. Но особую роль здесь должна играть идеологическая составляющая. Причем нужно объяснять неправомерность позиции террористов не с точки зрения секу­лярных ценностей, а духовных, чтобы быть убедительным для религиозного сознания, поскольку, отметил С.В. Мельник, «клин клином вышибают». В этом смысле умеренная интерпретация ценностей ислама и других рели­гий, консолидированная позиция религиозных лидеров, координация ими совместной деятельности в рамках Межрелигиозного совета Евразии была бы весьма востребована.

Вторая причина актуальности создания МС Евразии заключается в том, что он мог бы внести существенный вклад в «культурное» измере­ние евразийской интеграции. После распада СССР народы стран, входя­щих в его состав, все больше отдаляются друг от друга, вырастают новые поколения, которые мало что знают об общем историко-культурном про­шлом и всё меньше чувствуют какую-либо общность со своими соседями. В этом контексте сам факт встречи религиозных лидеров евразийского региона, обсуждение ими общих проблем, трансляция этой «картинки» в СМИ имели бы важное символическое значение. Пример добрососедства и уважительных отношений, солидарности, единства, несомненно, был бы важен для людей верующих, каковыми сегодня являются многие граждане стран постсоветского пространства.

Таким образом, с учетом новых вызовов, создание Межрелигиозного со­вета Евразии и проведение в его рамках встреч религиозных лидеров региона при относительно небольших ресурсных затратах могло бы способствовать интеграции государств и народов Евразии на духовно-религиозной основе.

О роли русского языка в формировании национального самосознания рассказала Н.С. Лащенко, член Бюро Совета Союза московских архитекторов по градостроительному развитию, академик Академии архитектурного насле­дия, в докладе «Судьба русского языка как базового показателя цивилиза­ционной идентичности: взгляд историка на социальные, политические и геополитические последствия лингвистических процессов в XXI веке».

В докладе подчеркивается, что специфическая для каждой цивилиза­ции лексико-графическая система является одним из базовых показателей цивилизационной идентичности. В наше время русский язык, включая все компоненты – лексику, морфологию, синтаксис, графику, – испытывает небывалое внешнее и внутренне давление. Результатом может стать необратимая трансформация нормативного русского языка, созданного трудами великих отечественных литераторов и ученых с середины XVIII до второй половины XX века, утрата не только огромного пласта развива­ющейся на базе этого языка литературы, классической культуры, но и за‐

фиксированной в нем научно-технической информации. Историческая безответственность одного-двух поколений, бросающих на произвол ход трансформации русского языка, может иметь серьезные социокультурные и геополитические последствия.

Нынешняя вакханалия англизации путем транслитерации/транскрипции и словотворчества на основе лексики, правил словообразования, семантиче­ских конструкций и др. элементов American English существенно отличается от активного заимствования из иностранных языков в прежние эпохи: тогда хранителем языковой нормы оставалась бóльшая часть населения. Со второй половины XX века неимоверно возросла роль СМИ и рекламы, а коммуника­ция в виртуальном пространстве, где игнорируются языковые нормы, облегча­ет и упрощает ввод узкопрофессиональных, групповых узусов (узус – правила ситуативного использования языка) и мгновенный их переход в обиходное об­щение, представляя основное поле социализации молодежи. Агрессивное дав­ление этих (объективных) факторов на узус, а также целенаправленная работа по сокращению ареала применения русского языка как средства международ­ного общения и понижению его функциональности, ведомая извне, в корне от­личает нынешнюю ситуацию от всех предшествовавших.

Неконтролируемая «англизация» порождает «англо-русский новояз XXI ве­ка» – по сути, пиджин, формально сохраняющий кириллическую графику, но уже активно насыщаемый грамматическими, морфологическими и фонетическими элементами чуждого языка. Одна из причин – перевод преподавания русского в школе на фонетический принцип. «Новояз» – это пока своего рода коммуника­ционный анклав в основном в молодежной и медийной среде, однако отсутствие законодательных и слом культурных барьеров утверждает его как приемлемую норму даже в официальном узусе и сферах, финансируемых из госбюджета.

Догмат о том, что «заимствование – нормальный процесс развития языка», и «язык является саморегулирующейся системой» верен лишь в том случае, если нет управления процессом, а тем более направленной внешней агрессии.

Принятых в РФ законов (1991, 2005), поправки в ст. 68 Конституции (2020) недостаточно: необходима целенаправленная государственная языко­вая политика, целостная система подзаконных актов по защите и поддержке русского языка, согласованная система обеспечения их выполнения.

«Перевод как инструмент интеграции (на примере перевода меди­цинских текстов)» исследовала М.Б. Раренко, к.ф.н., с.н.с. ИНИОН РАН. Она подчеркнула, что перевод традиционно рассматривается как один из инструментов интеграции наряду с изучением иностранных языков и со­зданием единого, универсального языка.

Современный медицинский дискурс представлен как письменными, так и устными текстами медицинской тематики, и их главная характеристи­ка – насыщенность медицинскими терминами и специальной лексикой ме‐

дицинской направленности. Медицинский дискурс справедливо признается исследователями институциональным. В медицинских текстах находит от­ражение так называемая научная картина мира.

Несмотря на тот факт, что научные знания в целом объективны, в том смысле что не зависят от конкретного языка и менталитета, национальных традиций и морально-этических норм, бытующих в обществе, т.е. нацио­нальной культуры в целом, научные знания о мире могут быть оформлены по-разному в языке отдельного народа.

Специфика научной картины мира отдельного народа ярче всего прояв­ляется при ее сопоставлении с научной картиной мира другого этноса, как это происходит, например, при переводе медицинских текстов с одного язы­ка на другой. В связи с этим в настоящее время оказываются особо актуаль­ными сопоставительные исследования в области научной коммуникации, имеющие большую практическую ценность, так как способствуют повыше­нию эффективности как непосредственной, так и опосредованной межъязы­ковой научной коммуникации.

При переводе текстов медицинской тематики необходимо принимать во внимание особенности медицинских научных картин мира разных наци­ональных сообществ, различия между которыми чаще всего проявляются на уровне лексики.

Доклад «Репрезентация национальной идентичности в цикле  “Небесные жены луговых мари” Дениса Осокина» О.С. Крюковой, д.ф.н., зав. кафедрой словесных искусств факультета искусств МГУ имени М.В. Ломоносова, и Д.А. Хромовой, аспиранта филологического факультета МГУ, был посвящен отражению доминант национальной идентичности луго­вых марийцев в цикле современного российского писателя. Это произведение известно по одноименному фильму (2012). К числу доминант национальной идентичности исследователи отнесли национальные песни, национальные тан­цы, обрядность, а также необрядовые жанры устного народного творчества. По мнению авторов доклада, для людей, усвоивших марийскую культуру или так или иначе соприкасавшихся с ней, в текстах Дениса Осокина обнаружива­ется немало узнаваемых деталей, связанных с верованиями, культурой, бытом и психологией луговых мари, – маркеров национальной идентичности.

Доклад «Русская усадьба как важный элемент культурного насле­дия (На примере усадьбы пушкинской эпохи)» О.В. Кулешовой, к.ф.н., в.н.с., зав. Отделом культурологии ИНИОН РАН, раскрывает духовное зна­чение русской усадьбы для образованного дворянства ХIХ столетия. В докладе прослеживается связь мира русской усадьбы с творчеством А.С. Пушкина, на биографическом материале исследуются мотивы лирики поэта, черпавшего вдохновение в усадебной жизни, строившейся на любви и внимании к месту своего обитания, понимаемого как единство природного

и духовного начал человека. Среди обитателей дворянских усадеб немало было людей увлеченных, любопытных исследователей окружающего их бы­та во всех его проявлениях. Они интересовались историей края, его недра­ми, растительным и животным миром. Содержание усадебной жизни напо­минало человеку об ответственности перед прошлым и будущим, побужда­ло к поиску гармонии и выстраиванию правильного взаимодействия с окружающей природой. В докладе раскрывается судьба шедевров усадеб­ного искусства безвозвратно утраченных в XX столетии, погибших в огне революции, разграбленных и уничтоженных бессмысленно и жестоко, под­черкивается мысль о необходимости бережного отношения к дошедшим до нас артефактам, сохранения и восстановления того, что еще не утрачено и призвано духовно обогащать человека.

В докладе «Культура повседневности в (пост)современном мире» Е.Н. Шапинская, д.филос.н., профессор Российского государственного университета физической культуры, спорта, молодежи и туризма, отметила, что культура повседневности является важным культурным пространством, в котором формируется идентичность, ценности и представления о мире. В разных культурах формы обыденной жизни различны, тем не менее, ее основания являются антропологически универсальными, а видимое многообразие ее форм – множественными инвариантами этих универсалий. Межкультурные связи затрагивают культуру повседневности в меньшей сте­пени, чем другие сферы культуры, она также проявляет устойчивость в ми­грационных процессах. Считается, что этнические сообщества сохраняют свою идентичность во многом благодаря приверженности к своим собствен­ным формам обыденной культуры. Образ жизни как важнейшее проявление повседневной культуры характеризуется этнокультурными традициями дан­ного народа и его социальной стратификацией. В современных условиях глобализации и медиатизации знание о повседневной культуре других соци­окультурных общностей возросло, во многом благодаря массмедиа, которые знакомят с ней людей не только через образовательные и познавательные программы, но и через жанры популярной культуры. Связь между специа­лизированной и обыденной культурой осуществляется через определенные институты, основными из которых являются образование и средства массо­вой информации. В отличие от профессионального знания обыденному зна­нию, транслируемому через эти институты, присущ неспецифичный син­кретизм и выраженная ценностная компонента.

Культура повседневности в эпоху «поздней современности», в конце XX – начале XXI века, имеет свои особенности, которые связаны с измене­нием как культуры в целом, так и взгляда на нее. Повседневное потребление растет невероятными темпами, вовлекая в свою сферу все новые и новые культурные продукты, лишая их, таким образом ауры сакральности и трудно‐

доступности. Потребление остается важнейшей частью повседневной жизни, которую не могут сдержать ни угроза экологической катастрофы, ни «пере­насыщенность» товарами и услугами, ни проблемы на рынке труда. Формы потребления меняются, маркетологи говорят о переходе от экономики това­ров к экономике впечатлений, что создает новые виды консьюмеризма, кото­рые превращают весь мир в театральное действо, основанное на стремлении людей к зрелищности и имеющее всю ту же коммерческую цель.

Поиск выхода из все более смыкающегося круга обыденности приводит к явлениям, которые представляют собой весьма проблематичную и даже опасную зону современной социокультурной ситуации. Повседневность и эскапизм – это два лица сегодняшней культуры, где рационализм уживает­ся с мифологизацией, технологии – с архаическими представлениями, где повседневность приобретает сказочные черты.

В целом, в большинстве выступлений тема цивилизационной и наци­ональной идентичности рассматривалась в самых различных, в том числе весьма неожиданных и необычных аспектах (например, М.Б. Раренко  «Перевод как инструмент интеграции»). Основу же дискуссии составили собственно проблемы идентичности, причем в наиболее глубоком ее про­явлении – культурно историческом и духовно-нравственном. Нельзя не отметить в этой связи высокий уровень методологии, содержания и направленности выступлений таких ученых и исследователей как Ба­лытников В.В., Гостев А.А., Лащенко Н.С., Цеханская К.В., Шахиди М.З. и некоторых других.

Помимо глубокого осмысления особенностей, сложностей и даже про­тиворечий процесса идентификации в российском обществе, других госу­дарствах постсоветского пространства, в Евразийском Союзе в целом в вы­ступлениях прозвучала гражданская и конструктивная позиция в отношении целого ряда проблем. Были высказаны предложения, направленные на со­здание необходимых условий для большей динамичности интеграционных процессов как в России, так и в Евразийском Союзе.

Было отмечено, что экономические программы и проекты, которые ини­циируются его участниками в течение уже многих лет в качестве безуслов­но приоритетных, составляя основу всей политики в ЕАЭС, являются со­вершенно недостаточными для его реальной интеграции, представляющей собой многомерный и многовекторный процесс. Материалы секции могут способствовать более глубокому пониманию подходов, различных позиций, ориентированных на разработку стратегических решений и осуществление системы конкретных мер по реализации огромного потенциала народов и государств Евразийского Союза, объединенных общими ценностями, ис­торическим прошлым, многообразием и взаимообогащением языков и культур, традиций, а также необходимостью сплочения перед лицом воз‐

растающих угроз миру, безопасности и самому существованию этого уни­кального жизненного цивилизационного пространства на необъятной терри­тории бывшей великой Российской империи и ее правопреемницы в лице сверхдержавы – СССР и современной России.

В заключение скажем о том, что планируется публикация материалов конференции в разных форматах. Огромное многообразие идей и предложе­ний, которое было озвучено на конференции, станет доступным всем, кто профессионально занимается или просто интересуется актуальными пробле­мами становления и дальнейшего развития Большой Евразии.

Крюкова Ольга Сергеевна – доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой словесных искусств факультета искусств МГУ имени М.В. Ломоносова.

125009, Россия, Москва, ул. Б. Никитская, д. 3, стр. 1.

Olga S. Krukova – Sc.D. in Philology, Professor, Lomonocov Moscow State University.

125009, 3/1B, Nikitskaya str., Moscow, Russia.

 florin2002@yandex.ru

Кулешова Ольга Валерьевна – кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник, заведующая отделом культурологии Института научной информации по общественным наукам РАН.

117418, Россия, Москва, Нахимовский пр-т, д. 51/21.

Olga V. Kuleshova – Ph.D. in Philology, Leading research fellow, Institute of Scientific Information for Social Sciences, Russian Academy of Sciences.

117418, 51/21 Nakhimovsky Av., Moscow, Russia.

kuleshova.o.v@gmail.com

Лутовинов Владимир Ильич –  доктор философских наук, профессор Института права и национальной безопасности РАНХиГС при Президенте Российской Федерации.

119606, Россия, Москва, пр-т Вернадского, д. 84, корп. 1.

Vladimir I. Lutovinov – Sc.D. in Philosophy, Professor, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration.

119606, 84 Vernadskogo Av., Moscow, Russia.

Lutovinov_vi@mail.ru