В.Е. Лепский

Актуальные социогуманитарные проблемы
укрепления субъектности России

Vladimir E. Lepskiy

Actual socio-humanitarian problems
of strengthening the subjectness of the Russian Federation

В условиях нарастания конфликта с «коллективным Западом» необходимо создание адекватных механизмов управления страной, ориентированных на консолидацию государства, общества и бизнеса, на укрепление ее субъектности, обеспечения жиз­недеятельности и развития. Предложены философские основания, обосновываю­щие возрастание роли субъектности, и рассмотрены базовые характеристики субъ­ектности. Проведенный анализ современного состояния субъектности России позволяет сделать вывод, что она обладает слабо организованной субъектностью, которая сформировалась за последние тридцать лет культа денег и преклонения перед «коллективным Западом». Многовековая история России дает основание для утверждения, что она имеет цивилизационный код, который ее спасает в ситуациях, угрожающих потерей суверенитета. Условно этот код можно назвать кодом «моби­лизационной субъектности». Рассмотрены актуальные социогуманитарные пробле­мы укрепления субъектности России, среди которых важное место занимает проблема совершенствования механизмов общественного участия на всех уров­нях – от местного до федерального. Обоснована целесообразность формирования нового направления в обеспечении безопасности социальных систем – «субъектная безопасность». Базовые философско-методологические основания данной работы связаны с постнеклассической научной рациональностью и постнеклассической ки­бернетикой саморазвивающихся полисубъектных (рефлексивно-активных) сред – кибернетикой третьего порядка. В контексте проблемы субъектности такой подход позволяет при сборке субъектов опираться на гармонию иерархий, сетей и сред, со­здавая условия для их конвергенции, а не противопоставления. Основой для этих процессов является система онтологий саморазвивающихся полисубъектных (ре­флексивно-активных) сред, которая позволяет преодолеть ограничения сетевого подхода (неклассическая научная рациональность) и перейти к формированию це­лостного макросубъекта.

Ключевые слова: субъектность, рефлексия, постнеклассическая научная рацио­нальность, саморазвивающиеся полисубъектные среды, кибернетика третьего по­рядка, субъектная безопасность.

In the context of the growing conflict with the “collective West”, it is necessary to create adequate mechanisms for governing the country, focused on consolidating the state, soci­ety and business, on strengthening its subjectness to ensure life and development. Philo­sophical foundations are proposed to justify the increase in the role of subjectness and the basic characteristics of subjectness are considered. The analysis of the current state of Russia’s subjectness allows us to conclude that it has a poorly organized subjectness, which has been formed over the past thirty years of the cult of money and admiration for the “collective West”. The centuries-old history of Russia gives grounds for the asser­tion that it has a civilizational code that saves it in situations that threaten the loss of sovereignty. Conventionally, this code can be called the code of “mobilization subject­ness”. The topical socio-humanitarian problems of strengthening the subjectness of Russia are considered, among which an important place is occupied by the problem of improving the mechanisms of public participation at all levels from local to federal. The expediency of forming a new direction in ensuring the security of social systems – “subjectness secu­rity” is substantiated. The basic philosophical and methodological foundations of this work are related to post-non-classical scientific rationality and post-non-classical cybernetics of self-developing poly-subject (reflexive-active) environments – third-order cybernetics. In the context of the problem of subjectness, this approach allows, when assembling sub­jects, to rely on the harmony of hierarchies, networks and environments, creating condi­tions for their convergence, and not opposition. The basis for these processes is a system of ontologies of self-developing poly-subject (reflexive-active) environments, which al­lows overcoming the limitations of the network approach (non-classical scientific rational­ity) and proceeding to the formation of an integral macrosubject.

Keywords: subjectness, reflexion, post-non-classical scientific rationality, self-developing poly-subject environments, third-order cybernetics, subjectness security.

Введение

В условиях нарастания конфликта с «коллективным Западом» требуется создание новых механизмов управления страной, ориентированных на кон­солидацию государства, общества и бизнеса, на укрепление субъектности России для обеспечения жизнедеятельности и развития.

После распада СССР использовались десятки внедренных Западом тех­нологий разрушения базовых качеств субъектности развития России [15]. И в настоящее время «коллективный Запад» сохранил и совершенствует эф­фективные механизмы влияния на финансовую и экономическую сферы России, что оказывает существенное воздействие на состояние ее суверени­тета и, соответственно, ее субъектности.

Анализ современного состояния субъектности России позволяет сделать вывод, что она обладает слабо организованной субъектностью, которая сформировалась за последние тридцать лет культа денег и преклонения перед «коллективным Западом».

Многовековая история России дает основание для утверждения, что она имеет цивилизационный код, который ее спасает в ситуациях, угрожающих потерей суверенитета. Условно этот код можно назвать кодом «мобилизаци­онной субъектности». Это цивилизационный код единения народа в услови­ях ярко выраженной угрозы для существования страны.

Как следствие, наша страна оказалась более суверенной, чем страны Европейского союза, она осознала последствия намерений и действий «кол­лективного Запада» и открыто вступила на путь конфронтации для защиты своих интересов. Более того, Россия выступила инициатором защиты не только своих интересов, но и интересов многих стран, несогласных с агрессивной политикой «коллективного Запада». Конфликт между Россией и «коллективным Западом» следует рассматривать как принципиально важ­ный для человечества конфликт XXI в. – это цивилизационный конфликт, от азрешения которого зависит будущее всего мирового сообщества. Превра­тится человечество в однородную массу бессубъектных образований, ли­шенную цивилизационной специфики, либо встанет на путь формирования гармоничного и справедливого мирового сообщества, сохранившего богат­ство социокультурного разнообразия.

Сегодня настало время, опираясь на богатый цивилизационный потенци­ал, инициировать адекватные механизмы укрепления субъектности России, консолидации государства и общества в интересах сохранения суверенитета и развития страны. Анализ истории России позволяет утверждать, что ини­циатором такого рода процессов достаточно часто выступал народ, который сегодня, согласно Конституции Российской Федерации, является главным носителем властных полномочий.

В данной статье рассмотрены актуальные социогуманитарные проблемы укрепления субъектности России, среди которых важное место занимает проблема совершенствования механизмов общественного участия на всех уровнях – от местного до федерального. Базовые философско-методологи­ческие основания данной работы связаны с постнеклассической научной ра­циональностью [23, с. 619–636] и постнеклассической кибернетикой само­развивающихся полисубъектных (рефлексивно-активных) сред – кибернети­кой третьего порядка [11, с. 74–103].

Предлагаемый подход согласуется с идеями о ноосфере, идеями А.А. Бо­гданова [26], в целом с идеями эволюции кибернетики от классической кибер­нетики (Н. Винер), кибернетики второго порядка (Х.Ф. Ферстер) до постне­классической кибернетики третьего порядка, – саморазвивающихся полисубъ­ектных (рефлексивно-активных) сред [25]. Важно отметить, что отечественная разработка кибернетики третьего порядка в отличие от западных версий, вы­держивает проверку на критерии преемственности научных парадигм. Она опирается на эволюцию парадигм научной рациональности, которая удовле‐

творяет принципу соответствия Н. Бора и идеям Т. Куна о научных революци­ях. Такой подход позволяет опираться и активно использовать опыт, накоплен­ный в истории кибернетики [24].

В контексте проблемы субъектности такой подход позволяет при сборке субъектов опираться на гармонию иерархий, сетей и сред, создавая условия для их конвергенции, а не противопоставления. Основой для этих процессов является система онтологий саморазвивающихся полисубъектных (рефлек­сивно-активных) сред, которая позволяет преодолеть ограничения сетевого подхода (неклассическая научная рациональность) и перейти к формирова­нию целостного макросубъекта, используя и возможности сетевого подхода.

Философское обоснование тренда
возрастания роли субъектности

Многие известные философы в той или иной степени затрагивали проблему субъектности в своих работах, однако в последние годы ей уделя­ется все возрастающее внимание. Общепризнано мнение, что в значитель­ной степени на этот складывающийся тренд повлияли исследования и пуб­ликации академика В.С. Степина, его концепция о трех типах научной раци­ональности (классическая, неклассическая, постнеклассическая) и трех стадиях развития науки. Постнеклассическая научная рациональность фо­кусирует внимание на субъектах, доминирующим становится субъектно-ориентированный подход.

Особое значение имеют также работы Степина о кризисе техногенной цивилизации, в которой игнорируются социальные ценности, и, как след­ствие, создаются потенциальные возможности для манипулирования чело­вечеством в интересах создателей глобалистского проекта. Такой подход Степина также делает акцент на проблемы субъектности.

Согласно Степину, постнеклассическая научная рациональность ставит в центр внимания саморазвивающиеся человекоразмерные системы, в кото­рые в разнообразных формах отношений включен человек, погруженный в среду культуры. Необходимо отметить, что при таком подходе социогума­нитарные аспекты и гуманистические ориентиры становятся ведущими при преодолении кризиса техногенной цивилизации и постановке в центр внимания проблем субъектности. Принципиально важным является также и то, что в конструкции Степина каждый следующий этап развития научной рациональности является парадигмой, включающий предыдущий этап как частную парадигму. Такой подход обеспечивает преемственность зна­ний, получаемых в процессе эволюции различных областей знания, ориен­тированных на интерпретацию своего развития в контексте развития пред­ставлений о научной рациональности. Приведенные соображения подчерки‐

вают актуальность использования постнеклассической научной рациональ­ности для организации междисциплинарных исследований проблемы субъ­ектности в социальных системах.

Рассмотрим специфику философских исследований проблемы субъекта в контексте представлений различных видов научной рациональности.

В классической научной рациональности внимание к проблеме субъекта весьма ограничено, что в значительной степени объясняется спецификой позитивизма и ориентацией на деятельностный подход, в котором ведущая парадигма «субъект – объект».

В неклассической научной рациональности актуальность проблемы субъектности резко возрастает, что связано с доминированием философско­го конструктивизма. Человек имеет дело с реальностью, которую сам созда­ет и которая может включать других субъектов. Он становится субъектом проектирования себя, своей жизнедеятельности во взаимодействии с други­ми субъектами. Ведущей парадигмой становится парадигма «субъект – субъект». «Социально-исторический характер познавательного процесса, его коллективность выражаются не только в том, что этот процесс осуще­ствляется множеством взаимодействующих между собой индивидов. Само это взаимодействие предполагает существование специфических законов коллективного процесса развития знания, отличных от тех, которые характе­ризуют индивидуальное познание. Носителем коллективного познаватель­ного процесса не является индивидуальный субъект. Этим носителем мож­но считать коллективного субъекта, понимая под ним социальную систему, несводимую к конгломерату составляющих ее людей» [4, с. 278–280].

В постнеклассической научной рациональности философский конструк­тивизм претерпевает принципиальные изменения, «смягчается» его радика­лизм, усиливается акцент на коммуникативные процессы субъектов, форми­рующих коллективную реальность, особое внимание оказывается влиянию этих процессов на ограничение свободы субъектов [5, с. 46–47], на установ­ление равноправных партнерских отношений с другими субъектами, приро­дой, с ценностями своей и иных культур, с разнообразными социальными процессами. Такой подход предполагает нередуцируемое многообразие, плюрализм разных позиций, точек зрения, ценностных и культурных си­стем, вступающих друг с другом в отношения диалога и меняющихся в ре­зультате взаимодействия. В качестве базового объекта исследования высту­пают саморазвивающиеся человекоразмерные системы, представимые как целостные образования, в качестве базовой парадигмы «субъект – мета­субъект» [11, с. 127–147].

Базовые характеристики субъектности

Разнообразие типов субъектов (индивиды, группы, организации, госу­дарства, цивилизации и др.), взаимодействующих в системах онтологий бы­тия и развития социальных систем, обосновывает целесообразность разра­ботки моделей субъектов, инвариантных в отношении их типа. Нами предложены две взаимосвязанные модели: дескриптивная модель инвари­антных базовых характеристик субъектов и модель саморазвивающейся по­лисубъектной (рефлексивно-активной) среды гибридной реальности, пред­ставимой как особого рода макросубъект [16, с. 177–193].

Дескриптивная модель инвариантных характеристик субъектов включа­ет пять базовых характеристик: целеустремленность, рефлексивность, ком­муникативность, социальность и способность к развитию. Каждая из них включает частные характеристики. Предлагаемые характеристики субъек­тов не задают систему независимых координат, они зависимы. Как след­ствие,  этот набор характеристик следует рассматривать как вариант моде­ли, которая может модифицироваться с учетом специфики задач исследова­теля и субъектов. В частности, в состав базовых характеристик могут быть включены частные характеристики нижележащего уровня.

В составе инвариантных базовых характеристик субъектов следует осо­бо выделить «рефлексивность», она связана со всеми другими характери­стиками и существенно влияет на их оценку. Это принципиально важная ха­рактеристика субъектов, без рефлексии (саморефлексии, рефлексии по отно­шению к другим субъектам) не может существовать субъект. Любой субъект может быть представлен как полисубъектная рефлексивная система, в кото­рой в зависимости от сложившейся ситуации могут актуализироваться раз­личные субъектные позиции.

Проанализируем субъектность современной России на основе предло­женной дескриптивной модели инвариантных базовых характеристик субъ­ектов (целеустремленность, рефлексивность, коммуникативность, социаль­ность, способность к развитию).

Анализ базовых характеристик
субъектности современной России

Необходимым условием для решения проблемы укрепления субъектно­сти страны является развитие выделенных пяти инвариантных базовых ре­гулятивно-коммуникативных характеристик субъектности.

Целеустремленность. Целеустремленность субъекта в значительной степени определяется его ценностными ориентирами и развитостью меха­низмов стратегического целеполагания. Отсутствие оснований в Конститу‐

ции Российской Федерации для государственной идеологии существенно ограничивает ценностные установки для стратегического целеполагания, однако это в определенной степени компенсируется другими документами, утверждаемыми президентом Российской Федерации. Следует отметить, что в обществе идет активная работа по созданию идеологических основа­ний для страны, причем стратегические ориентиры опираются на преодоле­ние негативного образа субъектности «коллективного Запада» [8, с. 33–42].

Современные механизмы стратегического целеполагания в России под­вергаются обоснованной критике [13, с. 66–80]. Эти механизмы были разру­шены в 1990-е гг., чему способствовали негативные внешние и внутренние воздействия: фактически ликвидация системы управления страной [15, с. 69–78; 22, с. 74–83]; насаждение культа денег; стимулирование кор­рупции; бюрократизация государственной системы; отстранение научного сообщества и общества от обоснования целей развития страны; разрушение науки и образования и др. Принципиально важно, что от стратегического целеполагания страны фактически отстранены общество и бизнес, в том числе отстранена и наука. Это может оцениваться как нарушение Конститу­ции Российской Федерации, в которой прописано, что народ является «единственным источником власти», он имеет право контролировать и участвовать в процессах стратегического целеполагания страны.

Эта проблема еще более обостряется в связи динамичным нарастанием сложности общества, в том числе под влиянием цифровых трансформаций, что связано с нарушением кибернетического принципа Эшби, согласно ко­торому сложность системы управления должна быть сопоставима со слож­ностью объекта управления. Сложность иерархической системы государ­ственного управления в современной России не сопоставима со сложно­стью общества, и разрыв нарастает. Для того чтобы выстоять во враждебных отношениях с «коллективным Западом», необходимо совершенствовать ме­ханизмы стратегического целеполагания, что возможно в первую очередь че­рез совершенствование механизмов общественного участия, активного вклю­чения общественных организаций в эти механизмы. Для решения этой проблемы имеется отечественный научный задел [7, с. 211–215].

Как следствие, в стране до сих пор отсутствует развитая система страте­гического целеполагания. Доказательством этого являются нереализован­ные стратегии, разработанные в последние три десятилетия. Нет убедитель­ных обоснований в успешности внедрения стратегического целеполагания и в национальные проекты, которым явно требуется дополнительная прора­ботка для придания им более системного и согласованного характера. Без развитых механизмов стратегического целеполагания нет оснований на­деяться на успешную реализацию призывов и законодательных инициатив в организации стратегического планирования.

Рефлексивность субъекта является его базовой характеристикой, опреде­ляющей качество всех других его характеристик [10, с. 127–147]. Рефлек­сивность всех субъектов России была одной из главных целей разрушения и развала СССР в период перестройки, и эта цель была успешно достигну­та. Для этого был применен широкий спектр информационно-психологиче­ских воздействий по «блокировке рефлексии»: в образовании (ЕГЭ и др.), через массовое внедрение культовых организаций [21, с. 59–72], «грязные» технологии в избирательных кампаниях [2, с. 8–15], превращение СМИ в субъектов рыночной экономики [20], неконтролируемое внедрение цифро­вых технологий [9] и др.

Эти воздействия оказали крайне негативное влияние как на граждан, так и на общество в целом, государство и бизнес. Мы живем в стране, у которой отсутствует позитивный образ будущего! Отсутствует адекватная рефлексия между властной элитой, обществом и представителями крупного бизнеса. В таких условиях крайне затруднены процессы их консолидации. Если учесть, что страна находится в состоянии конфликта с «коллективным Западом», то состояние рефлексивности России явно не адекватно сложившейся ситуа­ции. Атрофированная рефлексивность может быть дополнительным источни­ком внутренних угроз России в дополнение к нарастающим внешним угрозам.

Принципиально важно отметить, что в стране практически отсутствуют высокоорганизованные аналитические центры («фабрики мысли»), обеспе­чивающие качественные основания для формирования адекватной рефлек­сии руководства страны и широких слоев населения. Количество и качество таких центров в России несопоставимо с их представительством на «кол­лективном Западе». Более того, среди имеющихся центров большинство ориентировано не на развитие страны, а на обеспечение коммерческих или узко политических интересов [19].

Решение проблемы рефлексивности должно иметь системный характер и также для обеспечения целеустремленности оно должно опираться на ре­шение проблемы консолидации государства, общества и бизнеса, на органи­зацию страны как саморазвивающейся полисубъектной (рефлексивно-активной) среды гибридной реальности [9].

Коммуникативность. Целостность любого субъекта в значительной сте­пени зависит от его коммуникативной среды, влияющей на организацию быстрого и адекватного реагирования на динамично меняющиеся условия жизнедеятельности. Коммуникативные процессы в России и, так же как и рефлексивность, оказались мишенями информационно-психологических воздействий в период развала СССР и перестройки. В частности, это про­явилось в индивидуализации и атомизации общества, ослаблении института семьи, разрыве поколений, сокращении транспортных связей внутри стра­ны, осложнении межэтнических и межконфессиональных отношений, на‐

растании противоречий между бедными и богатыми [15]. Как следствие, в стране сложилось пространство коммуникаций, не адекватное требованиям для решения проблем, связанных с нарастанием внешних и внутренних угроз. При таком пространстве коммуникаций в стране будет крайне затруднено реше­ние проблемы консолидации государства, общества и бизнеса.

Социальность. Наше государство является социальным в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Однако реальное состояние соци­альности не согласуется со статьей 7 главного документа страны. Об этом свидетельствует: низкий уровень качества жизни большой части населения; страна оказалась в мировых лидерах по расслоению населения на бедных и богатых; высокий уровень платных услуг в здравоохранении и образова­нии; высочайший уровень коррупции; несправедливое использование недр страны и многое другое. Повышение уровня социальности требует систем­ной трансформации страны от принятия идеологии до изменения механиз­мов во всех сферах обеспечения жизнедеятельности, безопасности и разви­тия страны. Страна находится в настоящее время в точке бифуркации: либо мы встанем на самостоятельный путь развития с ориентацией на создание достойного образа жизни для ее граждан, либо мы будем колониальным придатком «коллективного Запада» или другого субъекта. При втором вари­анте следует забыть о социальности.

Способность к развитию. Атрофированность субъектности развития страны проявляется в ее неспособности встать на путь развития в течение 30 последних лет. Способность к развитию – важное качество субъектности, необходимое для формирования солидарного общества. В современном мире одним из важнейших механизмов сплоченности общества является проект­ная идентичность, в основе которой – адекватное восприятие позитивных шагов в достижении социально ориентированных целей [1, с. 239–441].

Почему система национальной безопасности России не обеспечила защи­щенность ее субъектности от разрушения? Концептуальные документы на­циональной безопасности России в 90-е гг. прошлого столетия были в основ­ном ориентированы на понимание безопасности как состояния защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. Однако главной угрозой в этот период стала угроза разру­шения субъектности России, разрушения ее суверенитета по широкому спек­тру жизнедеятельности, безопасности и развития. Причем безопасность и развитие объективно стали единым целым, а не отдельными аспектами субъектности. Специалисты по национальной безопасности этого понять не успели и не смогли, более того, им это сделать мешали западные кураторы. Неудивительно, что в документах по национальной безопасности не было уделено должного внимания проблеме безопасности отечественной науки и образования, разрушение которых продолжается до настоящего времени.

Выводы. Обобщенное описание базовых характеристик субъектности нашей страны позволяет сделать вывод, что сохранение суверенитета стра­ны в сложнейшей международной ситуации невозможно без укрепления субъектности России. Одной из первоочередных задач является совершен­ствование механизмов управления, безопасности и развития страны на основе активного включения общества в эти процессы, на основе гармо­нии иерархий, сетей и сред. Для решения этой задачи целесообразно ис­пользовать отечественную разработку концепции постнеклассической ки­бернетики саморазвивающихся полисубъектных (рефлексивно-активных) сред гибридной реальности [11, с. 74–103].

Актуальные социогуманитарные проблемы
укрепления субъектности России

Представленный анализ состояния субъектности России, как мне пред­ставляется, показал актуальность проблемы ее укрепления в условиях на­растания агрессии со стороны «коллективного Запада», обладающего высо­коорганизованной асоциальной субъектностью [8].

Сложность проблемы состоит, прежде всего, в том, что рассмотренные базовые характеристики оказываются системно связанными, что не позво­ляет качественно решать проблему, ориентируясь на автономное развитие отдельных характеристик. Требуется системный подход, позволяющий сов­местно развивать базовые характеристики субъектности.

Предлагаю использовать представление о системном подходе, сложивше­еся в постнеклассической научной рациональности. Суть этого подхода, со­гласно идеям В.С. Степина, состоит в рассмотрении «саморазвивающихся человекоразмерных систем» [23, с. 619–636]. Эти идеи нашли свое воплоще­ние в постнеклассической кибернетике саморазвивающихся полисубъектных (рефлексивно-активных) сред гибридной реальности – кибернетике третьего порядка [11, с. 74–103]. Принципиально важно отметить, что целостный (си­стемный) подход к укреплению субъектности саморазвивающейся среды (метасубъекта) и входящих в нее субъектов обеспечивается за счет механиз­мов организации функционирования социальной системы (специальной ор­ганизованности субъектов естественного и искусственного интеллекта), ко­торые формируются на основе системы принципов и системы онтологий бы­тия субъектов [Там же]. Рассмотрим основания для совершенствования базовых характеристик субъектности в саморазвивающихся полисубъектных (рефлексивно-активных) средах гибридной реальности.

Целеустремленность

Целеустремленность и онтологическая целостность саморазвиваю­щихся сред. Система онтологий ориентирована на организацию функцио­нальных связей и коммуникативных процессов, обеспечивающих включен­ность всех субъектов в поддержку процессов целеполагания (онтология «развития») и стратегического планирования и проектирования (онтология «конструирования»), обеспечения жизнедеятельности (онтология «сопрово­ждения»), преодоления точек разрыва в жизнедеятельности (онтология «поддержки»), обеспечения инноваций (онтология «внедрения»). Все онто­логии взаимосвязаны в единой системе обеспечения жизнедеятельности, безопасности и развития социальной системы.

Целеустремленность и проблема сложности. Согласно кибернетическо­му принципу Эшби, сложность системы управления и сложность объекта управления должны быть сопоставимы. В современной России этот прин­цип нарушен. Сложность системы управления существенно ниже сложно­сти объекта управления. Принципиальное решение этой проблемы достига­ется за счет слияния системы управления и объекта управления в самораз­вивающихся полисубъектных средах. Реально появляется возможность консолидации государства, общества и бизнеса.

Рефлексивность

Рефлексивность в системе распределенных наблюдателей-акторов. Раз­витию научной рациональности от классики к постнеклассике соответству­ет тренд представлений о наблюдателе в процессах управления и развития. В классике – это внешний наблюдатель, в неклассике – встроенный наблю­датель, в постнеклассике – распределенный наблюдатель [11, с. 74–103].

Принципиально важно отметить, что в психологии уделено большое внимание проблеме неразрывности восприятия и действия, из чего следует, что в центре внимания обеспечения рефлексивности должны быть не на­блюдатели, а наблюдатели-акторы.

Эти требования учитываются в постнеклассической кибернетике само­развивающихся полисубъектных (рефлексивно-активных) сред гибридной реальности, в которых рефлексивность поддерживается в коммуникативных пространствах, организованных в соответствии с системой онтологий постнеклассической кибернетики третьего порядка.

Рефлексивность в системе онтологий саморазвивающихся полисубъект­ных сред. В системе онтологий предусмотрена конвергенция парадигм управ­ления «субъект – объект», «субъект – субъект», «субъект – метасубъект» и, соответственно, преемственность всех видов рефлексивной активности.

Выделим отдельные механизмы обеспечения рефлексивной активности, ис­пользуемые в системе онтологий саморазвивающихся полисубъектных сред:

• – рефлексивная кооперация – стимулирование и поддержка рефлексивной активности для кооперации субъектов при разработке стратегического це­леполагания (онтология «развитие»);

• – проектная идентификация – стимулирование и поддержка метарефлексии для обеспечения проектной идентификации всех активных элементов сре­ды (онтология «развитие» и все другие онтологии);

• – рефлексивное восхождение – стимулирование рефлексивной активности при возникновении «точек разрыва различных видов активности» (онто­логия «поддержка»);

• – механизм активного освоения новаций – стимулирование рефлексивной активности для преодоления сложности освоения новых видов активно­сти (онтология «внедрение»);

• – свертывание устоявшихся форм активности – понижение рефлексивной сложности за счет свертывания в среду устоявшихся форм активности (онтология «сопровождение»);

• – механизм участия в проектировании новых форм активности – стимули­рование и поддержка рефлексивной активности для участия в стратегиче­ском планировании, разработке стратегий и стратегических проектов (онтология «конструирование»);

• – механизм активного исследования субъектов – моделирование субъектов с целью повышения возможностей саморегулирования рефлексивной ак­тивности;

• – механизм ориентации на «конкретного субъекта» – саморегулирование рефлексивной активности с учетом моделей конкретных субъектов.

Коммуникативность

Коммуникативность и система онтологий. Система онтологий самораз­вивающихся полисубъектных сред фактически задает системное про­странство коммуникаций в социальных системах, в котором могут найти свое место все субъекты.

Социальность

Социальность и Конституция Российской Федерации. Хотя в Конститу­ции прописано, что Российская Федерация есть социальное государство, но в реальности это положение не выполняется. Интересы чиновников и круп­ных бизнесменов превалируют над интересами общества.

В Конституции прописан запрет на государственную идеологию, что за­трудняет для граждан получение ответов на вопросы «Кто мы?» и «Куда идем?». Последствия многоаспектны – это отсутствие образа будущего, со­циальная пассивность, незащищенность от внешних манипуляций, нараста­ние демографических угроз, рост социальной напряженности и т.д.

Решение этих актуальных проблем связано с совершенствованием меха­низмов общественного участия в обеспечении, жизнедеятельности, безопас­ности и развитии страны [12, с. 89–125].

Социальность и проблема идентичности общества. Идентичность субъектов становится все более актуальной характеристикой субъектов в XXI в., что связано с нарастающей динамикой социальных, политических и экономических изменений, разрушением традиций, деформацией культур, все нарастающими темпами погружения человека в виртуальную реаль­ность и многочисленными вызовами и угрозами этого века [6, с. 170–205]. Можно привести следующие признаки растущей актуальности проблемы:

• – высокий темп обновления знаний, характерный для информационного об­щества, влияет на быстрое изменение социальных структур и институтов, использующих эти знания, типы и способы коммуникаций;

• – множественность социальных реальностей и высокая динамика их транс­формаций;

• – нарастающее давление техногенной цивилизации на индивидуальное бы­тие человека, разрушающее сложившийся баланс социальной активности и внутреннего гомеостазиса индивида, что ослабляет его психическую саморегуляцию;

• – усложнение естественной интеграции прошлого и будущего в единую цепь событий, которая образует индивидуальную биографию и лежит в основе личностной идентичности;

• – нарастание социальных и технологических опосредствований между дей­ствием и его результатом, что повышает сложность планирования дей­ствий как на коллективном, так и на индивидуальном уровне.

В этих условиях все большее число людей характеризуется «размытой идентичностью», их сознание оказывается фрагментированным. В результа­те у них возникают затруднения с учетом последствий от выбранных ими действий, с соотнесением принятых в обществе норм и используемых средств, с представлениями о самих себе и окружающей социальной среде, с принадлежностью к той или иной социальной общности. В целом возни­кает проблема с индивидуальной идентичностью.

Процессы глобализации также оказывают большое влияние на разруше­ние традиционных механизмов идентичности. Под их влиянием нарастают

ограничения функциональных возможностей формирования идентичности на основе национальных и социальных образований, культур и религий.

Сложность решения актуальной проблемы организации «проектной идентичности» в саморазвивающихся полисубъектных средах состоит в том, что каждый субъект имеет возможность быть также и наблюдателем-актором и осознавать последствия развития социальной системы для себя, окружающих субъектов и среды как мета-субъекта.

Способность к развитию

Способность к развитию и проблема становления элиты развития. Властная элита России, сложившаяся после развала СССР, формировалась в условиях культа денег и бесконтрольного присвоения ресурсов страны. Эта элита не смогла обеспечить переход страны на путь развития, поэтому актуальна проблема плавного формирования элиты развития. Решение этой проблемы возможно за счет активного включения общества во все процес­сы обеспечения жизнедеятельности, безопасности и развития страны на основе постнеклассической кибернетики саморазвивающихся полисубъ­ектных сред, на основе создания второго контура управления страной с уча­стием представителей общества, государства и предпринимательства, ори­ентированных на солидарное развитие страны. Во втором контуре управле­ния будет выращиваться новая элита развития, которая придет на смену псевдоэлите эгоистического обогащения и безмерного потребления. Это должен быть плавный процесс, благодаря которому можно будет обой­тись без революционных катаклизмов, недопустимость которых очевидна в сложившейся международной обстановке [3, с. 72–84].

Способность к развитию и совершенствование механизмов общественно­го участия. Используемые в стране формы общественного участия не оказы­вают существенного позитивного влияния на решение актуальных проблем: формирования солидарного общества; укрепления субъектности страны; сни­жения уровня расслоения на бедных и богатых; борьбы с коррупцией; прекра­щения разрушения науки, образования, здравоохранения, культуры и др. Если оперативно на основе консолидации государства, общества и предпринима­тельства не будут созданы адекватные механизмы реального созидательного влияния общества на процессы обеспечения жизнедеятельности и развития на местном, региональном и федеральном уровнях, то нарастающая энергия общества может быть использована в интересах внешних стратегий или экс­тремистских организаций. Актуальна проблема разработки и внедрения на основе системного подхода современных механизмов управления и разви­тия страны, ориентированных на консолидацию органов власти различного уровня, общества и предпринимательства [12, с. 89–125].

Способность к развитию и гармонии иерархий сетей и сред. Ориентация на использование концепции постнеклассической кибернетики саморазвива­ющихся полисубъектных сред (кибернетики третьего порядка) позволит обеспечить гармонию иерархий, сетей и сред, что обеспечит необходимые условия для совершенствования механизмов развития страны [11, с. 74–103].

Способность к развитию и безопасность. В настоящее время принято выделение частных направлений безопасности с привязкой к сложившимся областям знания: экономическая, военная, информационная безопасность и др. Такой подход явно не выдерживает критики с позиций современного представления о системном подходе и вызывает справедливую критику у ря­да специалистов по безопасности. Предлагаемый нами пересмотр с позиций субъектно-ориентированного подхода понятия безопасности предопределяет и иные основания для выделения направлений безопасности, ориентирован­ных на укрепление субъектности, на обеспечение способности субъектов к социальному воспроизводству и развитию.

В системе онтологий безопасность присутствует во всех онтологиях, тем самым создаются условия для органичной связи безопасности с обеспече­нием жизнедеятельности и развития. При таком подходе система нацио­нальной безопасности не оказалась бы стоящей в стороне от нарушения по­ложений Конституции Российской Федерации о социальном государстве, от разрушения науки и образования в современной России и многих других действий, разрушающих субъектность России [18]. Принципиально важно отметить, что в саморазвивающихся полисубъектных средах в центре вни­мания оказывается безопасность субъектности обеспечения жизнедеятель­ности и развития!

Учитывая приведенные аргументы, целесообразно предложить новое направление в обеспечении безопасности социальных систем – «Субъект­ная безопасность».

В начале 2000-х гг. нами с позиций субъектно-ориентированного подхо­да были разработаны предложения по представлению проблем националь­ной безопасности в неразрывной связи с проблемами развития [Там же]. Обеспечение безопасности социальных субъектов понималось как обеспе­чение их способности к социальному воспроизводству и развитию в усло­виях динамично изменяющейся среды, а также защищенность их проектов жизнедеятельности и развития. Эти предложения были представлены сов­местно с ведущим специалистом по национальной безопасности К.Х. Иппо­литовым в Совет Безопасности РФ и в Совет Федерации РФ. Предложения были поддержаны, но реализовать на практике их не удалось в условиях ре­алий страны того времени.

Способность к развитию и сборка субъектов обеспечения жизнедея­тельности, безопасности и развития страны [9]. Понятие «сборка субъек‐

тов» введено нами [17, с. 185–217] для объединения разнородных представ­лений и технологий соорганизации субъектов в целостного совокупного субъекта. Следуют отметить, что накоплен фрагментарный опыт решения такого рода проблем в философии, психологии, социологии, кибернетике, синергетике, а также в практических приложениях (космос, военные систе­мы, спорт, культовые организации и др.). Решение этой проблемы, как пра­вило, носило ориентированный на практические задачи характер, поэтому полученный опыт явно недостаточен для решения проблемы сборки субъек­тов, вставшей перед нашей страной в настоящее время.

В отечественной науке проведен философско-методологический анализ проблемы сборки субъектов развития и предложена структура параметров сборки субъектов развития, ориентированная на широкий круг такого рода за­дач, носящих ярко выраженный междисциплинарный характер [14, с. 53–99]. Показано, что выбор параметров сборки субъектов принципиально важен для прогнозирования характеристик получаемого в результате сборки сово­купного субъекта. Проанализированы примеры разного рода процессов сборки субъектов, обоснована точка зрения, что организация гармоничного развития субъектов возможна в саморазвивающихся полисубъектных ре­флексивно-активных средах. Открытость и фрактальность моделей самораз­вивающихся полисубъектных рефлексивно-активных сред позволит преодо­леть центробежные силы и обеспечить целостность процессов управления и развития как страной, так и историческим процессом. Фактически речь может идти о смене сложившейся парадигмы «жесткой глобализации» на процессы сборки саморазвивающихся полисубъектных сред, в которых сохранятся разнообразные формы организованности, обеспечивающие со­циокультурное разнообразие.

Лепский Владимир Евгеньевич – доктор психологических наук, главный научный сотрудник сектора междисциплинарных проблем научно-техниче­ского развития Института философии РАН.

109240, Россия, Москва, ул. Гончарная, д. 12, стр. 1.

Vladimir E. Lepskiy – Sc.D. in Psychology, Main Research Fellow, Department of Interdisciplinary Problems of Scientific and Technical Development, Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences.

109240, 12/1 Goncharnaya str., Moscow, Russia.

VELepskiy@mail.ru

Список литературы

1. 1. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. 2-е изд. М.: Ака­демический Проект, 2005. 528 с.

2. 2. Информационно-психологическая безопасность избирательных кампаний / Под ред. А.В. Брушлинского и В.Е. Лепского. М.: Русаки, 1999. 94 с.

1. 3. Ипполитов К.Х., Лепский В.Е. О стратегических ориентирах развития России: что делать и куда идти // Рефлексивные процессы и управление. Т. 3. № 1. 2003. С. 5–27.

2. 4. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М.: Наука, 1980. 358 с.

3. 5. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 256 с.

4. 6. Лекторский В.А. Георгий Петрович Щедровицкий и современная философия // Познающее мышление и социальное действие (наследие Г.П. Щедровицкого в контексте отечественной и мировой философской мысли) / Ред.-сост. Н.И. Куз­нецова. М.: Ф.А.С.-медиа, 2004. 544 с.

5. 7. Лепский В.Е. Философско-методологические основания постнеклассической ки­бернетики третьего порядка // Вопросы философии. 2022. № 8. С. 211–215.

6. 8. Лепский В.Е. Рефлексия субъектности «коллективного Запада» // Проблемы ци­вилизационного развития. 2022. Т. 4. № 2. С. 33–42.

7. 9. Лепский В.Е. Солидарное общество как саморазвивающаяся полисубъектная среда (гармония иерархий, сетей и сред) // Местное право. 2022. № 3. С. 11–20.

8. 10. Лепский В.Е. Рефлексивность в управлении социальными системами (философско-методологический анализ) // Философия науки и техники. 2021. Т. 26. № 2. С. 127–147.

9. 11. Лепский В.Е. Методологический и философский анализ развития проблематики управления. М.: Когито-Центр, 2019. 340 с.

10. 12. Лепский В.Е. Общественное участие в саморазвивающихся полисубъектных средах. М.: Когито-Центр, 2019. 151 с.

11. 13. Лепский В.Е. Стратегическое целеполагание в России: состояние и перспективы раз­вития // Труды Вольного экономического общества России. Т. 215. № 1. 2019. С. 66–80.

12. 14. Лепский В.Е. Аналитика сборки субъектов развития. М.: Когито-Центр, 2016. 130 с.

13. 15. Лепский В.Е. Технологии управляемого хаоса – оружие разрушения субъектно­сти развития // Информационные войны. 2010. № 4. С. 69–78.

14. 16. Лепский В.Е. Рефлексивно-активные среды инновационного развития. М.: Ко­гито-Центр, 2010. 255 с.

15. 17. Лепский В.Е. Эскиз структуры параметров сборки субъектов и их дескриптив­ной модели // Проблема сборки субъектов в постнеклассической науке / Под ред. В.И. Аршинова, В.Е. Лепского. М.: Изд-во Ин-та философии РАН. 2010. 267 с.

16. 18. Лепский В.Е. Развитие и национальная безопасность России // Экономические стратегии. 2008. № 2. С. 24–30.

17. 19. Лепский В.Е. Стратегические центры России // Экономические стратегии. 2004. № 7. С. 66–68.

18. 20. Лепский В.Е. Субъектно-ориентированная парадигма СМИ: гармония информа­ционной безопасности и развития России / Информационная и психологическая безопасность в СМИ: в 2 т. Т. 1: Телевизионные и рекламные коммуникации / Под ред. А.И. Донцова [и др.]. М.: Аспект Пресс, 2002. 334 с.

19. 21. Лепский В.Е., Степанов А.М. Рефлексивные процессы в культовых организаци­ях // Рефлексивные процессы и управление. 2002. № 2. С. 59–72.

20. 22. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Россия под властью плутократии. История черно­го десятилетия. (Серия: Национальный интерес). М.: Алгоритм, 2003.

21. 23. Степин В.С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 743 с.

22. 24. Lepskiy V. Systems Analysis of the Foundations for the Formation of new Paradigms of Control // IFAC-PapersOnLine. Vol. 54. Iss. 13. 2021. Pp. 622–626.

23. 25. Lepskiy V. Evolution of cybernetics: philosophical and methodological analysis // Kybernetes. Vol. 47. Iss. 2. 2018. Pp. 249–261.

24. 26. Lepskiy V., Malakhova E. Alexander Bogdanov’s tektology, anticipating the evolution of social systems control // Systems Research and Behavioral Science. Vol. 40. Iss. 2. 2023. Pp. 381–392.

References

1. 1. Giddens E. Ustroyeniye obshchestva: Ocherk teorii strukturatsii. 2-e izd. M.: Akade-michesky Proyekt, 2005. 528 s.

2. 2. Informatsionno-psikhologicheskaya bezopasnost izbiratelnykh kampaniy / Pod red. A.V. Brushlinskogo i V.E. Lepskogo. M.: Rusaki, 1999. 94 s.

3. 3. Ippolitov K.Kh., Lepsky V.E. O strategicheskikh oriyentirakh razvitiya Rossii: chto delat i kuda idti // Refleksivnye protsessy i upravleniye. T. 3. № 1. 2003. S. 5–27.

4. 4. Lektorsky V.A. Subyekt, obyekt, poznaniye. M.: Nauka, 1980. 358 s.

5. 5. Lektorsky V.A. Epistemologiya klassicheskaya i neklassicheskaya. M.: Editorial URSS, 2001. 256 s.

6. 6. Lektorsky V.A. Georgy Petrovich Shchedrovitsky i sovremennaya filosofiya // Poznayushcheye myshleniye i sotsialnoye deystviye (naslediye G.P. Shchedro-vitskogo v kontekste otechestvennoy i mirovoy filosofskoy mysli) / Red.-sost. N.I. Kuznetsova. M.: F.A.S.-media, 2004. 544 s.

7. 7. Lepsky V.E. Filosofsko-metodologicheskiye osnovaniya postneklassicheskoy kibernetiki tretyego poryadka // Voprosy filosofii. 2022. № 8. S. 211–215.

8. 8. Lepsky V.E. Refleksiya subyektnosti «kollektivnogo Zapada» // Problemy tsiviliza-tsionnogo razvitiya. 2022. T. 4. № 2. S. 33–42.

9. 9. Lepsky V.E. Solidarnoye obshchestvo kak samorazvivayushchayasya polisubyektnaya sreda (garmoniya iyerarkhy, setey i sred) // Mestnoye pravo. 2022. № 3. S. 11–20.

10. 10. Lepsky V.E. Refleksivnost v upravlenii sotsialnymi sistemami (filosofsko-metodolo-gichesky analiz) // Filosofiya nauki i tekhniki. 2021. T. 26. № 2. S. 127–147.

11. 11. Lepsky V.E. Metodologicheskiy i filosofskiy analiz razvitiya problematiki upravleniya. M.: Kogito-Tsentr, 2019. 340 s.

12. 12. Lepsky V.E. Obshchestvennoye uchastiye v samorazvivayushchikhsya polisubyektnykh sredakh. M.: Kogito-Tsentr, 2019. 151 s.

13. 13. Lepsky V.E. Strategicheskoye tselepolaganiye v Rossii: sostoyaniye i perspektivy razvitiya // Trudy Volnogo ekonomicheskogo obshchestva Rossii. T. 215. № 1. 2019. S. 66–80.

14. 14. Lepsky V.E. Analitika sborki subyektov razvitiya. M.: Kogito-Tsentr, 2016. 130 s.

15. 15. Lepsky V.E. Tekhnologii upravlyayemogo khaosa – oruzhiye razrusheniya subyekt-nosti razvitiya // Informatsionnye voyny. 2010. № 4. S. 69–78.

16. 16. Lepsky V.E. Refleksivno-aktivnye sredy innovatsionnogo razvitiya. M.: Kogito-Tsentr, 2010. 255 s.

17. 17. Lepsky V.E. Eskiz struktury parametrov sborki subyektov i ikh deskriptivnoy modeli // Problema sborki subyektov v postneklassicheskoy nauke / Pod red. V.I. Arshinova, V.E. Lepskogo. M.: Izd-vo Instituta Filosofii RAN. 2010. 267 s.

18. 18. Lepsky V.E. Razvitiye i natsionalnaya bezopasnost Rossii // Ekonomicheskiye stra-tegii. 2008. № 2. S. 24–30.

19. 19. Lepsky V.E. Strategicheskiye tsentry Rossii // Ekonomicheskiye strategii. 2004. № 7. S. 66–68.

20. 20. Lepsky V.E. Subyektno-oriyentirovannaya paradigma SMI: garmoniya infor-matsionnoy bezopasnosti i razvitiya Rossii / Informatsionnaya i psikhologicheskaya bezopasnost v SMI: v 2 t. T. 1: Televizionnye i reklamnye kommunikatsii / Pod red. A.I. Dontsova [i dr.]. M.: Aspekt Press, 2002. 334 s.

21. 21. Lepsky V.E., Stepanov A.M. Refleksivnye protsessy v kultovykh organizatsiyakh // Refleksivnye protsessy i upravleniye. 2002. № 2. S. 59–72.

22. 22. Lisichkin V.A., Shelepin L.A. Rossiya pod vlastyu plutokratii. Istoriya chernogo de-syatiletiya. (Seriya: Natsionalny interes). M.: Algoritm, 2003.

23. 23. Stepin V.S. Teoreticheskoye znaniye. M.: Progress-Traditsiya, 2003. 743 s.

24. 24. Lepskiy V. Systems Analysis of the Foundations for the Formation of new Paradigms of Control // IFAC-PapersOnLine. Vol. 54. Iss. 13. 2021. Pp. 622–626.

1. 25. Lepskiy V. Evolution of cybernetics: philosophical and methodological analysis // Kybernetes. Vol. 47. Iss. 2. 2018. Pp. 249–261.

2. 26. Lepskiy V., Malakhova E. Alexander Bogdanov’s tektology, anticipating the evolution of social systems control // Systems Research and Behavioral Science. Vol. 40. Iss. 2. 2023. Pp. 381–392.